Игорь Зимин - Из истории зубоврачевания, или Кто лечил зубы российским монархам

В результате 18 сентября 1826 г. состоялся указ Правительствующему Сенату: «Придворного зубного доктора Николая Сосерота Всемилостивейше пожаловали Мы в коллежские асессоры. Москва».

В архивных источниках не встречается сведений о лечении зубов Николаем Сосеротом в последующие годы. Упомянем только, что с большой иронией помянул Николая Сосерота воспитатель будущего Александра II поэт В.А. Жуковский. В своем письме к влиятельной графине Антонине Блудовой (26 декабря 1837 г.) поэт мимоходом обмолвился: «Произнося это, у меня без Сосерота изломался зуб (который я хотел выдернуть) и прошел насморк» [124]. Трудно понять, то ли у Николая Сосерота была такая репутация, то ли это была шутка, адресованная ко всем дантистам.

На освободившееся место сверхштатного зубного доктора высочайшего Двора в 1829 году приняли Генриха Жоли «с Жалованьем… по две тысячи рублей» [125]. В этой должности он проработал до марта 1837 г., когда ему «Высочайше было дозволено оставаться в Москве, с сохранением его звания, назначенное же ему жалованье по две тысяче рублей в год повелено производить придворному почетному зубному врачу Ивану Бейлембургу» [126], который впоследствии проработал на этом месте 20 лет – до 1858 г.

Генриха Жоли впоследствии уволили в 1841 г. в отпуск за границу, где с 1847 г. ему Высочайше позволили «оставаться там бессрочно» [127]. Вероятнее всего, во время очередного визита в Москву Николая I московский зубной врач Генрих Жоли удачно пролечил зубы императора, за что и получил «для визитки» место зубного врача императора.

Видимо, долгое время состояние зубов Николая Павловича оставалось удовлетворительным. Он и сам следил за своим здоровьем, да и врачи несколько раз в неделю наносили царю утренние профилактические визиты. По крайней мере в «Гардеробных суммах» счетов «зубным врачам» (терминология документов 1840-х гг.) не было вплоть до 1849 г.

Говоря о состоянии зубов Николая Павловича, нельзя не привести малоизвестный «стоматологический» эпизод хорошо известного события. На памятнике Николаю I на Исаакиевской площади один из барельефов на постаменте посвящен усмирению холерного бунта на Сенной площади летом 1831 г.

Дентальный ключ. Серебро, слоновая кость. Франция. 1800-1840-е гг.

Памятник Николаю I на Исаакиевской площади. Барельеф «Усмирение холерного бунта на Сенной площади. 1831 г.»

Известно, что Николай I, явившись без охраны на Сенную площадь, сумел остановить русский бунт – «бессмысленный и беспощадный». Позже императрица Александра Федоровна (жена Николая I) рассказала об этом эпизоде фрейлине М.П. Фредерикс. По ее словам, царь, «въехав в середину неистовавшего народа и, взяв склянку меркурия, поднес ее ко рту, – в это мгновение бросился к нему случившийся там лейб-медик Арендт, чтобы остановить Его Величество, говоря „Ваше Величество лишится зубов“; Государь оттолкнул его, сказал: „Ну, так вы мне сделаете челюсть“, и проглотил всю склянку жидкости, чтобы доказать народу, что его не отравляют, – тем усмирил бунт и заставил народ пасть на колени перед собой!» [128]. В этой фразе «про челюсть» был весь император, харизма которого вызывала ненависть либералов всех времен.

Так или иначе, «стоматологические счета» начинают встречаться в «Гардеробной сумме» с 1849 г., когда императору было уже 53 года.

Таблица

В это время лечащим врачом императора стал английский подданный Джеймс Мурфий. [129]Отметим, что официальное распоряжение об определении «к Высочайшему Двору дантистом, сверх штата, вольнопрактикующего зубного врача, англичанина Мерфей, с производством ему жалованья по тысяче пятисот рублей серебром в год из Государственного казначейства» [130], состоялось 18 апреля 1851 г. Но при этом первый свой гонорар за лечение Николая I он получил еще в марте 1849 г. Следовательно, Джеймс Мурфий лечил императора, по меньшей мере два года, не занимая никакой официальной должности при Императорском дворе. И только после появления вакансии он был принят на сверхштатную должность. Это опять-таки характерная черта «медицинской жизни» Императорского двора. Близость «к телу» императора чаще определялась квалификацией специалиста и личным выбором императора, а не занимаемой штатной должностью.

Верне Орас. Портрет Николая I. 1830-е гг.

Отметим значительное увеличение жалованья придворного зубного врача. Дело в том, что в 1851 г. 1500 руб. серебром при пересчете составляли порядка 4500 руб. ассигнациями. Напомним, Николай Сосерот со всеми «доплатами» получал при Императорском дворе 2000 руб. ассигнациями.

О зубном враче Джеймсе Мурфии мы расскажем далее, поскольку большая часть его деятельности пришлась на годы правления Александра II.

Тем не менее стандартный гонорар Джеймса Мурфия «за пользование» императора, как и в начале XIX в., составлял 100 руб., но уже не ассигнациями, а серебром, что в пересчете на ассигнации составляло порядка 320 руб. По мере нарастания возрастных «стоматологических проблем» у Николая I разовые гонорары его зубного врача увеличиваются. В начале 1850-х гг. два раза встречаются 200-рублевые гонорары. Вполне возможно, что тогда у императора уже был зубной протез (мост) или что-либо подобное. Об этом косвенно свидетельствуют выплаченный Мурфию в марте 1849 г. гонорар в 100 руб. и следующий за ним счет «хирургическому инструментальному мастеру Рооху» на 43 руб. 80 коп. Что именно изготовил «хирургический инструментальный мастер», неизвестно, но, возможно, эти два счета каким-то образом связаны между собой. Последний «стоматологический счет» Николая Павловича датируется мартом 1854 г., когда Мурфий получил 200 руб. Через год, в феврале 1855 г., на 59-м году жизни, Николай I умер.

Понятно, что приведенные факты крайне фрагментарны, но это единственные [131]на сегодняшний день известные материалы, достоверно рисующие повседневную зубоврачебную практику Императорского двора во второй четверти XIX в.

Протез нижней челюсти с человеческими зубами. Англия. 1800–1870 гг. «Зубы Ватерлоо»

Стоматологические щипцы с винтом. 1850 г. Винт вкручивался в зуб, а затем, после захвата щипцами, он извлекался