Дмитрий Ястржембский - Гоголь в Москве (сборник)

2. А. С. Хомяков умер в 1860 году — 56 лет от роду; его жена Екатерина Михайловна, с которой похоронен он в общей могиле, в 1852 году. Н. М. Языков умер в 1846 году, 43 лет от роду; Дмитрий Александрович Валуев, схороненный в одной могиле с Языковым, в 1845 году — 25 лет от роду. Гоголь в 1852 году — 43 лет от роду».

Эта запись В. Г. Лидина вплоть до 1991 г. оставалась неопубликованной, и главным источником сведений об исчезновении черепа Гоголя оставались устные рассказы писателя, а, возможно, и других участников событий. В частности, рассказ Лидина о перенесении останков слышал студент Литинститута Ю. В. Алехин (впоследствии научный сотрудник Литературного музея), который спустя много лет передал его корреспонденту «Московского комсомольца» И. Кузнецову, и тот на основе услышанного написал статью6. Эффект «третьих уст» и «испорченного телефона» проявился в том, что опубликованная история уже мало походила на подлинные воспоминания Лидина, которые были изданы, кстати, годом раньше, но тогда, очевидно, еще не успели попасться на глаза ни Алехину, ни журналисту.

В. Г. Лидин

Не исключено, впрочем, что в устных рассказах Лидин излагал версию отличную от той, которую записал на бумаге. В любом случае, для дальнейшего исследования вопроса необходимо обратиться к этой публикации, осознавая ее значение уже не как исторического, а, скорее как историографического источника. Приведем выборочно несколько наиболее важных фрагментов статьи:

«За исследование вопроса взялся старший научный сотрудник Государственного литературного музея Ю. В. Алехин, который в бытность свою студентом Литинститута слышал рассказ писателя В. Г. Лидина, присутствовавшего при перезахоронении Гоголя. Вот эта история. Однажды вечером Владимиру Германовичу позвонил директор Новодевичьего кладбища: „Завтра состоится перезахоронение праха Гоголя. Не хотите ли присутствовать?“ Лидин, понятно, не отказался, и на следующий день — 31 мая 1931 года — пришел на кладбище Даниловского монастыря к могиле Гоголя <���…> У могилы он встретил собратьев по перу: Вс. Иванова, В. Луговского, Ю. Олешу, М. Светлова… Их также оповестили накануне. А еще явились комсомольцы из Хамовников (директор Новодевичьего кладбища был выдвиженцем от комсомола). Не обошлось и без людей из богемы, Бог весть как прознавших о тайном перезахоронении праха. Было несколько милиционеров. Священнослужителей и убеленных сединами профессоров, что приличествовало бы событию, Владимир Германович не увидел. Всего собралось двадцать — тридцать человек.

— Гроб нашли не сразу, — вспоминал Лидин, — он оказался почему-то не там, где копали, а несколько поодаль, в стороне. А когда его извлекли из-под земли — залитый известью (залили в 1909 году), с виду крепкий, из дубовых досок, и вскрыли, то к сердечному трепету присутствующих примешалось еще… недоумение. В гробу лежал скелет с повернутым набок черепом. Объяснения этому никто не находил <���…>

Прах Гоголя перевозили на подводе. За ней, хлюпая по лужам, молча шли люди. День был серый. У некоторых из сопровождавших прах в глазах светились слезы. А особенно горько плакала молоденькая сотрудница Исторического музея Мария Юрьевна Барановская, жена известного архитектора. Увидев это, один из стражей порядка сказал другому: „Гляди, вдова-то как убивается!“ <���…>

Прах Гоголя перезахоранивали люди в большинстве своем молодые из поколения с отсветом революции и гражданской войны на лицах, которое утратило веру в Бога и было равнодушно к прошлому, к чужой смерти. По дороге на Новодевичье прах Гоголя был разграблен: сначала куски материи, а потом ребро, берцовая кость и, кажется, один сапог — все это потихоньку исчезло. Лидин и сам не скрывал того, что взял кусочек жилета. Эта реликвия, вставленная им в окантованный металлом переплет прижизненного издания Гоголя, навсегда сохранилась в библиотеке писателя.

Однако те, кто взял останки Гоголя, через несколько дней, договорившись между собою, изъятое за малым исключением вернули… Прикопали на могиле землею. Рассказывали, что одному из них Гоголь снился три ночи подряд — требовал вернуть свое ребро <���…>»

Итак, опуская различия в деталях, которых, кстати, довольно много, принципиально важное отличие двух редакций рассказа Лидина состоит в том, что, согласно публикации И. Кузнецова, череп Гоголя в могиле присутствовал, но был лишь повернут набок. Сам журналист объясняет это вполне прозаическими причинами: «первыми подгнивают боковые, самые узкие доски гроба, крышка под тяжестью грунта начинает опускаться, давит на голову мертвеца и та поворачивается набок на так называемом „атлантовом позвонке“. Явление, кстати сказать, нередкое».

Л. А. Ястржембский

До недавнего времени воспоминания Лидина считались единственным свидетельством о перезахоронении праха Гоголя. Противоречие устной и письменной версий его рассказа (даже при учете того, что устный рассказ претерпел существенные искажения) порождало справедливый вопрос: не мог ли Лидин, будучи писателем, приукрасить свою историю, добавив в нее мистическую загадку исчезновения черепа? Сравнительно недавно, при разборе личного архива Л. А. Ястржембского было сделано любопытное открытие — нашлась запись еще одного свидетельства очевидца событий. Эти очевидцем являлась Наталья Петровна Сытина (1916–2005), дочь известного москвоведа Петра Васильевича Сытина. С П. В. Сытиным Льва Андреевича связывали и научные интересы, и теплые дружеские отношения, и, можно предположить, ощущение преемственности — как с первым директором Музея московского городского хозяйства, превратившегося со временем в Музей истории и реконструкции г. Москвы. Такие же отношения поддерживались и с дочерью Сытина, Натальей Петровной, которая очень помогала отцу (когда в последние годы жизни у него сильно ухудшилось зрение) в подготовке третьего тома его основного труда — «Истории планировки и застройки Москвы».

Во время эксгумации праха Гоголя среди присутствовавших находился и П. В. Сытин, взявший увидеть историческое событие дочку, на тот момент пятнадцатилетнюю барышню. Мероприятие — вообще-то действительно сюрреалистическое, по сути, и страшноватое — впечатлило девушку настолько, что она в деталях и на всю жизнь запомнила, как выглядели могилы и останки, в каком порядке производились раскопки, кто собрался из известных историков и писателей, как был каждый из них одет и что делал. Теперь уже не выяснить, сама ли Наталья Петровна натолкнулась на статью И. Кузнецова в «Московском комсомольце», или, что вероятнее, ей предложил прочитать очередную небывальщину Ястржембский (обычно следивший, что пишет московская пресса на краеведческие темы) — так или иначе, у него оказались комментарии Сытиной к вышеуказанной газетной статье, и комментарии эти являются теперь вторым, помимо лидинского, свидетельством очевидца, относительно легендарного перенесения праха Гоголя. О существовании этого источника уже упоминалось в научной литературе7, но ранее он не публиковался. Приводим далее этот текст полностью: