Иван Алиханов - «Дней минувших анекдоты...»

Работа у чайных сборщиц, у табаководов, да и у всех у них нелегкая. Например, чтобы выполнить норму, сборщица табачных листьев должна собрать их и нанизать на трехметровые отрезки шпагата — лист к листу — 1200 штук. Если считать, что три листа имеют толщину один сантиметр, то ей нужно перебрать примерно миллион листов за сезон. Несмотря на тяжкий труд, эти люди не озлобляются, они неизменно приветливы и доброжелательны.

Утром заходит мой знакомый директор и спрашивает: «Что изволите поесть на завтрак, батоно?» В русском такая вежливая форма обращения соответствует слову «сударь». «Я бы поел яичницу», — говорю, имея в виду блюдо из 2-х яиц. «Яичница само собой, но, может быть, вы поедите немного холодного мяса козленка?» — «Да нет, спасибо». — «Может быть, холодной курицы с чесночной подливой?» — «Да нет, спасибо. Утром я много не ем». — «Салат помидорный я уже приготовил…»

Спускаемся… Все, что было перечислено, — на столе. Яичница в целую сковороду, яиц из пяти. Боже мой!

За день делается один снимок. Больше невозможно.

Фотографирую знатного кукурузовода Чоколи Квачахия. Повязываю на него свой галстук — таковы требования нашей прессы.

Иду прощаться с председателем колхоза. Он показывает мне «ход»: две колесные пары, ось между которыми — это вертел для поджаривания телят целиком! «Шашлык» из целой телячьей туши готовится во дворе и ввозится в огромную пиршественную залу, где срезается верхний поджаренный слой, и «ход» движется обратно для дальнейшей жарки теленка над костром. Возможно, так было во времена Лукулла?..

Верхом с сопровождающим еду на железнодорожную станцию. Вижу красивый дом. Наученный Мишей Квирикашвили, хочу сфотографировать его как будущий «фон» для какого-нибудь передовика или старика.

Выбираю точку съемки. Пожилая женщина подходит к калитке и приглашает «пожаловать». Мой провожатый отказывается, а я продолжаю свое дело. Тем временем женщина зовет пожилого мужчину, а сама выносит на газон ковер, готовится нас угощать. «Пожалуйте, благословите наш дом стаканчиком вина!» — просит хозяин. «Не обижайте нас отказом». Отказаться невозможно. Заходим, поднимаем стакан вина за процветание дома и его хозяев…

Будь благословенна, сельская западная Грузия!

А мой прогноз в отношении Наны подтвердился. Лазик посмотрел на фото девушки с орденом «Знак Почета» и сказал: «Неужели нельзя было снять в другом ракурсе?» Я молча положил на стол вторую фотографию. «Ну, эта еще хуже!» Кладу третью, Лазик разводит руками: «Ну, Иван Иванович…» Кладу сразу штук десять. Он с сожалением рассматривает и бормочет что-то. Ему, эстету, трудно примириться с тем, что в газете появится что-то, портящее общий вид полосы. Он всегда полон планов по поводу оригинальных фотографий для газеты. «Сняли бы вы что-нибудь оригинальное, например, вздыбленные леса или стахановца у станка в оригинальном ракурсе…»

Однажды он, чуть не плача, показал мне разворот такой же молодежной газеты, но на грузинском языке. Разворот был посвящен удивительному ребенку по имени Робинзон, который в 8-месячном возрасте играет в футбол, читает букварь, ловит сачком бабочек… Все это было иллюстрировано пятью или шестью фотографиями. Сопровождающий текст за подписью известного педиатра и педагогов подробно описывал этот феномен и сулил прекрасные перспективы этому ребенку.

— Вот видите? Мы опять плетемся в хвосте событий. Такой блестящий материал проплыл мимо нас. Немедленно берите командировку и езжайте в Кутаиси, — направил меня Лазик.

Однако в командировку я не успел уехать, так как это позабавившее всю республику событие имело весьма поучительное продолжение. Какая-то женщина, материально ответственное лицо, проворовалась. Она имела грудного ребенка по имени Робинзон и надеялась в связи с этим на снисхождение суда. К ее горю, ребенок умер. Похоронив его тайком, она где-то в деревне попросила родственников «одолжить» ей мальчика, которому было три года, и выдала его за своего сына Робинзона. О новом Робинзоне узнал фотокорреспондент Рубен Акопов. Кончилось тем, что женщину за воровство осудили. Мальчика отдали обратно родителям, а фотокорреспондент Акопов получил прозвище Робинзон…

Пишу я эти записки и одновременно смотрю телевизор. Депутат Ю. Голик говорит, что из ста проверенных торговых точек во всех обсчитывают и обвешивают, рискуя попасть на скамью подсудимых. Кого-то для отчета арестовывают, приходят новые и опять воруют. Нет выхода!

…Кахетия. Перегон баранов на летние пастбища.

На берегу красавицы-реки Алазани неоглядные отары овец. Их переправляют на двух паромах. Вожака-козла возят туда и обратно. Без него стадо на паром загнать невозможно. По случаю перегона овец к реке понаехало все начальство района: секретари райкома, работники исполкома, прокуратуры, милиции. Дел у них здесь нет. Они приехали проводить время.

Надо представить живописную картину: горят костры, над ними на козлах висят огромные котлы. Свежуются туши молодых барашков. То и дело слышны взрывы. Это аммоналом, отобранным у неудачливых браконьеров, взрываются воды Алазани. Глушат рыбу. Она плывет белыми животами вверх, увлекаемая медленным течением реки. Многочисленная обслуга, сопровождающая начальство, в трусах лезет в воду и собирает в корзины наиболее крупные рыбины. На полуторке покоится огромная бочка с вином… Удивительной красоты ландшафты окаймляют зеленые невысокие горы. На одной из них видна крыша охотничьего домика Берии.

Через пять минут рыба сварена. Ее достают шумовкой из подсоленного кипятка и кладут остывать на широкие листья. Тем временем в золе уже чуть прожарилась баранья печень — самая изысканная закуска к первым стаканам знаменитого кахетинского вина. Пир набирает силу. Играет доли (барабан) и зурна, звучит «сачидаво» — музыка для борьбы. Находятся желающие помериться силами — начинаются схватки. В котлах уже варится баранье мясо — хашлама. Народу так много, что организовать традиционный общий стол никто не пытается. Появляются желающие пострелять по пустым бутылкам. Очень весело!

Какая-то группа собралась в компанию, и начали провозглашаться тосты. Как всегда, за великого Сталина и так далее. Уже поели рыбы, но поспело нежное и очень вкусное вареное мясо молодого барашка.

Кахетинские песни более полнозвучны и громкоголосы, чем песни западных грузин. Мощно звучат басы. На их фоне тянется построенная на переходных полутонах замысловатая мелодия. Вид Алазани в окружении близлежащих гор, запах дыма и шашлыков в сочетании с вином, обостряющим ощущения, делают всех добрыми друзьями. Поистине присутствующие пребывают в какой-то нирване.

Делаю множество снимков и с восторгом участвую во всеобщем кутеже. В атмосфере вседозволенности. Совместно с привилегированными лицами района и их приближенными. Они могут с полной откровенностью благодарить «отца народов» за счастливую и радостную жизнь. Но вовсе не для того, чтобы «на халяву» поесть и попить, собрались они здесь. Этого добра у каждого в доме навалом. Тут укрепляются связи, налаживается общение, а кроме того, это традиция предков — устраивать веселый праздник у Алазани при проводах отар на альпийские луга.