Хельмут Альтнер - Я — смертник Гитлера. Рейх истекает кровью

Сегодня ночью мне выходить в караул. Унтер-офицер приказывает потушить свет. Надеваю шинель и выключаю лампочку. Медленно выхожу наружу, навстречу холодной ясной ночи. В полдвенадцатого возвращаюсь в блиндаж и закрываю дверь. Слышу мирное дыхание спящих. Кто-то храпит. Сажусь возле печки и впадаю в дрему. Просыпаюсь от толчка. Это один из товарищей выходит наружу, чтобы оправиться. Полвторого ночи. Я быстро включаю свет и бужу солдата, который должен заступить в караул после меня.

Просыпаемся от разрывов артиллерийских снарядов. За замком в воздух вздымаются клубы дыма. Мне становится тревожно.

После обеда появляется вестовой. Мы должны явиться на командный пункт в полной боевой выкладке. Ворча, собираем имущество. Нам так и не удается обжиться на новом месте. Забираю электрическую лампочку, Вегнер сматывает и уносит провод. Теперь можно идти.

На командном пункте выстраиваемся по росту. Численность нашей роты выросла до 150 человек. Среди нас ходит слух о том, что мы возвращаемся в Берлин. Когда появляется лейтенант, мы с нетерпением ожидаем его приказаний. Его слова вызывают у нас разочарование. Вместо того чтобы вернуться обратно, мы выдвигаемся вперед, на фронт. Нас переводят на новые позиции. Мы займем позицию № 22. Унтер-офицер фон Летцке остается с нами, но отделение наших старых товарищей занимает нашу позицию.

Идем вдоль железнодорожной насыпи к новому месту. Мимо проезжает вагонетка с несколькими офицерами. Ее приводят в движение два солдата. В комтуре загружается мука. Неподалеку находится полевая кухня.

Наша новая позиция находится в восточной части замка. На косогоре ниже кузницы вырыты траншеи и блиндажи. Окопы протянулись между дорогой и внешней стеной цитадели. Глинистое дно окопов полно воды. Около стены расположена уборная. Наш блиндаж находится прямо посередине траншей. Его крыша тщательно замаскирована. Внутри довольно просторно для двадцати пяти человек. Обстановка состоит из стола и печки без трубы. Я быстро занимаю койку возле двери, заполучив, таким образом, неплохое местечко. Каски и противогазы висят снаружи, чтобы не загромождать жилище.

Вместе с Гейнцем отправляюсь осматривать замок. Нам нужно где-нибудь найти трубу для печки. В доме прямо за нашей позицией располагается полевой госпиталь. Впереди находится кузница, откуда доносится лязганье металла. Есть здесь и колонка, где можно набирать воду. На орденском подворье имеются внушительных размеров сараи и коровник. Строение, напоминающее фольварк с широкой подъездной дорожкой, служит резиденцией командира дивизии. В подвале устроена новая кухня. Неподалеку бродят несколько облезлых котов.

Мимо нас проезжает кабриолет, запряженный четверкой лошадей. Вытягиваемся по стойке «смирно» и отдаем воинское приветствие. Генерал с моноклем в глазу небрежно кивает нам. Затем подзывает нас и спускается на землю. Неприятным голосом генерал спрашивает, почему плохо приветствуем его. Мы объясняем, что еще не научились правильно делать это. Когда он узнает, что мы — призывники 1928 года рождения, то называет нас последней надеждой Германии. Мы должны своими телами закрыть дорогу ордам наступающих большевистских варваров.

«Так точно!» — отвечаем мы. После этого генерал удаляется. Мы же медленно идем дальше. В стойлах мычат коровы в ожидании дойки. В свинарнике резвятся свиньи и поросята. Мы видим побитое временем древнее строение. Это амбар. Читаем дату — 1530 год. Когда-то здесь была церковь, но службы в ней не проводятся с 1920-х годов [38] Эта собственность была возвращена ее довоенным владельцам, семье фон Харденбе, а поместье, основное строение которого примыкало к западной стороне бывшего постоялого двора, было наилучшим образом реставрировано, так же как и церковь. Многие старые строения, в том числе и те, что относились к социалистическому сельскохозяйственному кооперативу послевоенных лет, были снесены, однако самый старый в Германии сарай остался. .

Полный картошки котел стоит перед входом в наш блиндаж. При помощи нескольких товарищей затаскиваем его внутрь. За время нашего отсутствия новое жилище расчистили и привели в полный порядок.

Унтер-офицер проходит вместе с нами по траншеям и указывает нам наши отдельные позиции, которые мы должны занять, если дело примет серьезный оборот. Мне указано место возле дороги. У нас по-прежнему нет оружия, лишь по две гранаты без запалов.

Пора идти на командный пункт за обедом. На этот раз расстояние больше, чем на прежнем месте. Пожалуй, у нас не будет возможности вернуться в блиндаж во время обеденного перерыва. Штрошн вместе с Вегнером остаются варить картошку.

На командном пункте дует сильный ветер. Эрих, бывший корабельный кок, занялся кухней и приготовил для нас прекрасный обед. Он говорит, что сварил суп из целого поросенка. Об этом свидетельствуют крупные капли жира и куски мяса, плавающие на поверхности супа.

Днем мы снова на полях, учимся обращаться с винтовкой и пулеметом. Чувствую, что кое-какие навыки уже приобрел. Около пяти часов возвращаемся в блиндаж и целый час посвящаем чистке мундиров и оружия. Вычищаю оружие нашего унтер-офицера, затем принимаюсь стирать свои носки. Один из них штопаю, потому что в нем образовалась дырка размером с кулак. Поскольку на мне сапоги, этого никто не видит. Кипячу воду на печке. Затем мы с Штрошном моемся. Это жизненно необходимо, потому что мы спим одетыми.

Наш ужин состоит преимущественно из вареной картошки. Я толку в котелке свою порцию и посыпаю ее солью. Было бы неплохо добавить к этому жареной гусятины. Зульфатерн, захвативший с собой свою гражданскую одежду, часть ее выменял на продукты. Он делится с нами салом и жиром. Затем уходит и снова возвращается с полным ведром еще теплого молока. Он советует мне сменять крестьянам мои часы, за них я многое смогу получить.

Немного позже сажусь писать письма Гизеле и матери. Оба письма я отправлю утром. Затем мы с товарищами разговариваем о наступлении, которое должно переломить ход боевых действий в нашу пользу. Унтер-офицер молчит, затем неожиданно взрывается: «Неужели вы на самом деле верите, что мы еще можем победить?». Мы верим в это. Даже я верю. Штрошн делает скептическую гримасу и улыбается.

Засыпаем поздно. Когда гасим свет, в печке еще остаются угли, все еще освещающие наше жилище. В блиндаже устанавливается приятное тепло. Перешептываюсь о чем-то с Гейнцем и вскоре засыпаю. Снаружи доносится приглушенный рокот авиационных двигателей.

Просыпаюсь в пять утра, потому что мы с Гейнцем заступаем в караул. Натягиваю сапоги и шинель и выскальзываю на свежий утренний воздух. Вешаю на себя сумку с противогазом и надеваю каску. Беру также и винтовку, которая едва ли не больше моего роста. Медленно обходим вверенную нам территорию. На небе гаснут последние звезды. Проходим вдоль ограды и оказываемся на дороге. Мост охраняет фольксштурмовец с итальянской винтовкой. У него всего три патрона. На обочине видим несколько деревьев, стоящих в воде. Их ветви опалены артиллерийским обстрелом и скорбно вскинуты в небо. Из утреннего тумана появляются несколько повозок. Лошадьми управляет 15-летний паренек в эсэсовской форме. Он из Литцена. Его вместе с 60-летним отцом заставили надеть эту форму. Отца вчера убили выстрелом в голову, но мать парня еще не знает об этом.