РОБЕРТ ШТИЛЬМАРК - ГОРСТЬ СВЕТА. Роман-хроника Части первая, вторая

Роня же стремился держать свою «главную», что называется, всегда на глазах, влюблялся он ревниво, пламенно и, конечно, всякий раз на всю жизнь. День, когда ОНА бывала вне его поля зрения, Роня считал безнадежно потерянным. Поэтому избранницей его могла стать либо соседка по дому, либо соученица. Он и отдал свое сердце Клерочке Орловой, самой красивой однокласснице. Застенчиво-нежное чувство к ней он сохранял потом в чистоте, на протяжении долгих лет; как Петрарка после замужества Лауры.

Кстати, и для Рониного кузена Макса Стольникова, как случайно выяснилось спустя годы, Клера Орлова тоже была «главной» сама того и не подозревая. Может быть, если бы семья Стольниковых не покинула Москву, Роне предстояла немалая сердечная скорбь, ибо шансы Макса были, пожалуй, серьезнее Рониных!

В классе ученица Клера Орлова с двумя подружками — Олей Переведенцевой и Таней Пантелеевой занимали камчатские парты в дальнем от окон ряду. О борьбе районных и наркомпросовских властей с либерально-буржуазными традициями бывшей Петропавловской гимназии ученики знали не хуже учителей и держались сплоченно, как мальчики, так и девочки. Начало 20-х годов ознаменовалось в советской школе знаменитыми педагогическими опытами над кроликами-учениками. В этом смысле упрямая фрейлейн Ретген, равно и сменивший ее герр Густав Моргентау не отставали от модных западных веяний своего прогрессивного педагогического века! В бывшей гимназии насаждались и педология, и эвристика, и Дальтон-план, и евгеника, и бригадный учебный метод.

Ученикам предлагались тесты и всевозможные психологические испытания, например, на внушаемость (в старой Петропавловке о таком и слыхом не слыхать было!). Роня Вальдек оказался в числе трех или четырех мальчиков, не подверженных внушению. Им заинтересовались, и назначили ему дополнительные испытания в психофизической лаборатории, помещавшейся в Б. Златоустинском переулке (впрочем, уже переименованном в Б. Комсомольский). В лаборатории результат испытания на внушаемость вновь подтвердился — на Роню будто бы почти или вовсе не действовали обычные приемы рекламы, пропаганды, агитации и прочих видов современного массового или индивидуального внушения... Впоследствии войдет в обиход понятие «массовая информация» — во времена Рониной юности она только зарождалась в виде ленинской монументальной пропаганды, агитплакатов РОСТА, однобоких газет, унифицированных журналов, кинофильмов, чуть позднее — общедоступного радио. Впоследствии к этим средствам «массовой информации» прибавились столь могучие рычаги психической обработки как телевидение, круглосуточные радиопрограммы на всех волнах и диапазонах, потрясающие воображение тиражи газет и иллюстрированных изданий, работа издательских концернов и точно нацеленные ораторские выступления политических деятелей.

С помощью этого арсенала средств «массовой информации» Адольф Гитлер воодушевит националистической социальной демагогией, широкими обещаниями и реальными угрозами всю великую стомиллионную германскую нацию и бросит ее, сплоченную до монолита, в смертельную войну за осуществление национал-социалистических идей. Заметим мимоходом, что этим он сыграл на руку именно мировому коммунизму, тем, что подарил последнему сперва самых неожиданных союзников, а затем — победные лавры. С помощью тех же средств «массовой информации» (на деле — просто оболванивания) Сталин натравит чуть не весь народ Страны Советов, все двести миллионов душ, на мнимых внутренних врагов. И завоют толпы митингующих и демонстрирующих: смерть им! — чтобы лет через двадцать эти казненные были тихо и почти скрытно признаны лучшими сынами страны и народа, а их смертная участь просто замолчена, опять-таки теми же средствами «массовой информации».

В те, уже далекие 20-ые годы, ленинская партия, впервые в истории мирового тоталитаризма, еще только училась приемам «информации», то есть массовой и обязательной лжи, возведенной в систему, в государственную догму. Замалчивание всего «неугодного», невыгодного или стыдного, превозношение и раздувание малейшего успеха, и, наконец, грубая подтасовка фактов, извращение событий, наглейшая прямая ложь — стали законом советской прессы. Вот эту ложь, внедряемую в массовое сознание методами ежедневного и ежечасного внушения, Роня Вальдок органически принять не мог. Бесчисленное множество «голых королей» буквально мельтешило перед его глазами, но никаких мантий, никакого нового платья Роня на этих голых королях не видел.

Ежедневных примеров было столько, что трудно их и привести.

Скажем, на диспуте между наркомом Луначарским и митрополитом Введенским красноречие и логика митрополита явно одерживала верх над наркомовской, и аудитория награждала рукоплесканиями находчивость и элоквенцию архиерея. Газеты же непременно напишут, что победил в споре нарком, осыпанный цветами и аплодисментами. Где-нибудь закрывали церковь, под стоны и слезы верующих, — газеты же рассказывали, как единодушно народ потребовал ликвидации очага мракобесия. Производились выборы в какой-нибудь комитете или совет — выступал представитель партийного губкома или ячейки и прочитывал список «рекомендуемых» кандидатов. Разумеется, кандидат избирался поднятием рук единогласно, и газеты всерьез писали об энтузиазме и восторге избирателей, отдавших голоса (точнее, руки) за верных ленинцев. А уж про загнивание и маразм буржуазной демократии писали так, что оставалось ждать падения западных буржуазных порядков буквально на следующей неделе.

При новой серии педологических проверок у Рони нашли некоторую замедленность реакций, устойчивость вкусов и черт характера, правдивость, и еще: слабую подверженность панике и «психозу толпы» (прежде это качество называли хладнокровием, но, вероятно, такие элементарные термины не отвечали современному уровню психо и педологии). Еще у него констатировали «вышесреднюю» память и фантазию, склонность командовать и увы! — резко выраженное тяготение к «отвлеченной», а это значит, страшно сказать! — внеклассовой справедливости..

Все это не помешало педологам Рониной школы после «комплексного обследования» признать Роню Вальдека лишенным прилежания, трудолюбия, целеустремленности, внимания и почти всех видов способностей и дарований.

— Просто не ученик, а почти законченный идиот! — недоумевал дома папа, Вальдек-старший, рассматривая сложный график педологической проверки. Мама же просто несознательно хохотала.

После введения бригадного метода и дальтон-плана, Роню, несмотря на неутешительные выводы педологов, назначили бригадиром сразу по нескольким учебным дисциплинам. Практически это означало некоторую личную ответственность за общебригадные грехи. Как раз тогда Роня узнал, что в древней Иудее существовал праздник очищения от грехов — оказывается, грехи всего народа возлагались на выбранного для этой ноши козла отпущения. После возложения первосвященником всеиудейских грехов на рогатого избранника, носитель грехов изгонялся в пустыню, под улюлюканье всей толпы. Когда на Рональда Вальдека возложили бригадирство по литературе, немецкому, французскому, физике, обществоведению и политграмоте (две последние дисциплины, с присовокуплением к ним еще особого курса советской конституции, долженствовали заменить упраздненный курс истории), Роня понял, что пустыни ему не миновать!