Евгений Фрейберг - Корабли атакуют с полей

— Порядок, товарищ начальник! — обрадовался комендант. — А то братва уже начала скучать без дела! Пусть приходят — встретим!

Увидев у штаба офицера в погонах, Родька пришёл в полное отчаянье. Он уже посматривал по сторонам, как бы нырнуть в кусты и удрать. Вдруг он услышал знакомый голос. Кричал и махал рукой идущий навстречу офицер с золотыми погонами. «Да это же Васька, комендант! — чуть не вскрикнул от радости Родька. — Вот здорово они придумали! Совсем как с баржой тогда! Ай да наши!»

Он насмешливо взглянул на своего конвоира, который по-прежнему шёл с чугунным лицом, сжимая, как тростинку, винтовку.

«Кто кого, дурья твоя голова, взял в плен! — злорадно подумал он. Скоро узнаешь!»

— Где у вас командир? — спросил подошедший комендант.

— Сзади их благородие, — кивнул один из солдат. — Эва идёт!

— Э-э, господин поручик! Мы вас давно уже ждём, где это вы пропадали? весело спросил комендант, прикладывая руку к козырьку. — Да мы где-то с вами встречались, вот только где, не помню! — насмешливо сказал он.

«Во как врёт здорово!» — с восхищением подумал Родька.

— Идёмте к начальнику штаба, он вас ждёт!

— Смирнов! — крикнул комендант проходящему мимо моряку, одетому в армейскую рубашку с золотыми нашивками на рукаве. — Солдат отведёшь в избы, где стоял взвод поручика Иванова. Пусть отдохнут, а потом проводи в столовую. Повару скажи, что я приказал поставить их на довольствие, а пока срочно накормить. Всё!

— Сюда пожалуйте, господин поручик. Здесь штаб. Часовой, стоящий у входа в дом, встал в положение «смирно». Поручик небрежно козырнул, подтянул ремни, поправил на боку наган и вошёл в дом.

Сидящий за столом начальник штаба моряков, на кителе которого золотились погоны полковника, при входе белогвардейца встал.

— Господин полковник! Отряд в количестве сорока штыков, при двух пулемётах, в ваше распоряжение прибыл! Докладывает поручик Зеленов! — чётко отрапортовал белогвардеец.

— Садитесь, поручик, очень рад! — сказал начальник штаба, усаживаясь за стол.

— Какие будут распоряжения, господин полковник? — спросил офицер.

— Распоряжения?! Очень простые! — улыбаясь, сказал моряк, незаметно доставая из ящика большой пистолет — парабеллум. — Руки вверх и ни звука! неожиданно приказал он, наводя пистолет на офицера. — Иначе гроб!

Побледневший офицер молча поднял руки.

— Что же это такое? — растерянно проговорил он. — Мы ведь не нарочно заблудились! Это какая-то ошибка!

— Ни звука, я сказал! Потом поймёте, где вы ошиблись!

— Разрешите войти! — раздался за дверью голос. В избу вошёл комендант. Погонов на нём уже не было. Поручик в ужасе смотрел на него. «Матросы!» вдруг понял он.

— Ну, как? — спросил начальник штаба.

— Полный порядок! — весело ухмыльнулся моряк. — Беляки в столовой сунулись к окну, где харчи выдают, а оттуда вместо супа — пулемёты! Они так и присели! Потом я вежливо их попросил поднять руки, а наши ребята отобрали оружие. Мы всех поместили в ригу. Там не жарко, темно и комаров нет!

— Итак, господин белый офицер, спектакль закончен! Отбери, Василий, у него оружие и документы и — в ригу! А ко мне позови Родиона!

Комендант ушёл, но быстро вернулся.

— Разрешите доложить, госп... виноват... товарищ начальник! Родион убежал с Митькой на реку, купаться. Просил передать, что, пока не охладится, из воды не вылезет! Уверяет, что у него температура поднялась до ста градусов, когда он увидел у штаба офицера в погонах, то есть меня, значит! Вот какой герой!

Мы встретились с белыми у города Камышина... Части 28-й дивизии наступали на город, а корабли флотилии вели бой с береговыми батареями.

Гулко громыхали морские дальнобойные орудия, с грохотом разрывались вражеские снаряды, вздымая блестящие фонтаны. В дымном воздухе проносились с шуршанием и визгом осколки, некоторые ударялись о броню, ограждающую мостики, и падали на палубу.

От пушечной канонады и грома разрывов словно раскалывался воздух. И вдруг среди взмётов и фонтанов поднялись высокие водяные столбы. Задержавшись на момент на высоте мачт, они распались.

— Вот это здорово! — удивился я. — Большого калибра пушка! Вот бы её захватить! — крикнул я командиру судна.

— Никак нет, товарищ начальник! — возразил командир. — Взгляните наверх! Это самолёты!

Я поднял голову и увидел четыре самолёта, плавно летающих над нами. Белокрылые машины словно купались в лучах солнца и напоминали больших стрекоз.

В те давние времена самолёты лишь начинали применяться при военных действиях, и мы видели их больше на картинках. А здесь, совсем невысоко, подобно огромным хищным птицам, в воздухе кружились настоящие боевые машины. На их крыльях виднелись чужие опознавательные знаки. Это были английские самолёты...

Корабли продолжали стрельбу по батареям, из-за грохота боя не слышно было рокота моторов, и на самолёты никто не обращал внимания. А я, словно зачарованный, смотрел в небо и наблюдал...

Вот от одного самолёта отделилась чёрная точка, за ней последовало ещё несколько... Это были бомбы! Они падали всё с большей и большей скоростью, ударялись о воду и со страшным грохотом взорвались. Искрящиеся водяные фонтаны поднялись выше мачт наших кораблей, в воздухе зашумели осколки.

На крутом развороте самолёты ещё бросили бомбы, и они чёрным роем полетели на землю. Вновь раздались взрывы, и вновь загудели, засвистели на разные голоса осколки. А самолёты развернулись и полетели к Царицыну (ныне Волгограду), — там была их база.

Замолкли пушки на судах, и на реке стало тихо. Враг бежал, и его яростно преследовали бойцы 28-й дивизии.

После отбоя боевой тревоги на флагманское судно «Буйный» явился командир канонерской лодки «Авангард революции», смелый и спокойный человек.

— В первый раз видел самолёты, — обратился он ко мне. — Они мне понравились. Очень красиво! Но когда посыпались бомбы, я просто не знал, куда деваться! Кажется, прямо тебе на голову летит! А самое неприятное, ты не можешь защититься! Мы стреляли, стреляли, и всё без толку!

После взятия Камышина наша флотилия почти без боёв дошла до селения Чёрный Рынок. Впереди окутанный туманной дымкой виднелся город Царицын, занятый белыми.

Подступы к городу были сильно укреплены врагами, и взять его нам не удалось. Трижды корабли флотилии прорывались к городу, поддерживая огнём из пушек наступающий десантный морской отряд Кожанова, и трижды мы отходили на исходные позиции из-за превосходства сил противника. Необходимо было дождаться подкреплений.

С первых же дней прихода флотилии под Царицын нас стали осаждать самолёты. Они на небольшой высоте долетали до рейда, где стояли корабли, делали крутой разворот, бросали бомбы и улетали. Это они проделывали очень точно, два раза в день.