Джованни Казанова - История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 3

Все время, пока длилась эта беседа вдвоем, во время которой я воистину проливал бальзам на свою душу, я воздерживался от того, чтобы брать ее за руку и подавать ей малейшие знаки своей нежности, потому что единственным чувством, которое владело мной, была жалость. Я почувствовал настоящее удовольствие, когда, по истечении двух часов, я увидел, что она приободрилась и прониклась решимостью героически пережить свое горе. Она встала, посмотрела на меня одновременно с доверием и сомнением и спросила, нет ли у меня неотложных дел, которые должны занять меня днем; я ответил, что нет.

— Ладно, — сказала она, — проводите меня куда-нибудь в окрестности Парижа, где бы я могла, подышав свежим воздухом, обрести тот вид, который вы считаете необходимым для меня, чтобы я могла снискать расположение тех, кто меня увидит. Если я смогу хорошо поспать этой ночью, я чувствую, что смогу еще снова быть счастливой.

— Я благодарен вам за это доверие, я пойду оденусь, и мы куда-нибудь поедем, когда вернется ваш брат.

— При чем тут мой брат?

— Подумайте, дорогая, о том, что вы должны внушить Нарбонну стыд и сожаленье на всю жизнь своим поведением. Представьте себе, что он узнает, что в тот же день, как он вас выгнал, вы пошли на прогулку вдвоем со мной, — он восторжествует и скажет, что поступил с вами, как вы того заслуживаете. В то же время, идя с братом, вы не дадите никакой пищи для злословия или клеветы.

Хорошая девочка покраснела и согласилась подождать брата, который вернулся через четверть часа, и я отправил его искать фиакр. К моменту, когда мы поднялись, появился Баллетти, который пришел меня проведать. Я пригласил его присоединиться, представив предварительно девушке, он согласился, и мы отправились в Грос Кэй [45] район простонародных харчевен в Париже. — есть матлот, тушеную говядину, омлет, голубей на вертеле; девушка заметно повеселела в беспорядке этого обеда.

Весиан пошел после обеда пройтись в одиночку, и его сестра осталась с нами. Я с удовольствием увидел, что Баллетти находит ее привлекательной, и, не советуясь с ним, задумал привлечь моего друга к обучению ее танцам. Я рассказал ему о ее ситуации, об основаниях, по которым она покинула Италию, о слабой надежде, что она получит какой-то пенсион при дворе, и о необходимости приобрести какую-то профессию, соответствующую ее полу, чтобы иметь, на что жить. Балетти думает и говорит, что готов все сделать, и, хорошо рассмотрев ее телосложение и физическое состояние девушки, заверяет ее, что найдет способ заставить Лани [46] руководителя балета в Опере. принять ее в балетную труппу Оперы.

— Тогда надо, — говорю я ему, — завтра начать давать ей уроки. Мадемуазель живет в комнате, соседней с моей.

План сложился в течение часа, и Весиан разразилась смехом от мысли, что станет танцовщицей — вещь, которая никогда не приходила ей в голову.

— Но можно ли научиться танцевать так наспех? Я умею танцевать только менуэт и охотно участвую в контрдансах, но не знаю ни одного па.

— Фигуранты Оперы, — ответил ей Баллетти, — знают не больше вашего.

— И сколько я могу попросить у г-на Лани, потому что, мне кажется, я не могу претендовать на много.

— Нисколько. В Опере не платят фигурантам.

— На что же мне жить?

— Об этом не заботьтесь. Такая как вы найдет с десяток богатых сеньоров, которые предложат вам свои подношения. Вам останется только хорошо выбрать. Мы увидим вас осыпанной бриллиантами.

— Теперь я понимаю. Меня туда примут и будут содержать в качестве любовницы.

— Именно так. Это гораздо лучше, чем четыреста франков пенсиона, которых вы, быть может, добьетесь после долгих усилий.

Она смотрела на меня в удивлении, стараясь понять, серьезно ли все это, или это просто шутка, и когда Баллетти отошел, я уверил ее, что это наилучшее для нее решение, по крайней мере, если она не предпочтет ему печальную участь горничной какой-нибудь гранд-дамы, которуюудастся найти. Она сказала, что не хотела бы быть горничной даже у королевы.

— А фигуранткой Оперы?

— Это лучше.

— Вы смеетесь?

— Умираю от смеха. Содержанкой большого сеньора, который покроет меня бриллиантами! Я постараюсь выбрать самого старого.

— Прекрасно, дорогой друг; но остерегитесь наставить ему рога.

— Обещаю, что буду ему верна. Но он найдет должность моему брату.

— В этом не сомневайтесь.

— Но в ожидании, пока меня примут в Оперу и представится мой престарелый влюбленный, кто даст мне, на что жить?

— Я, Баллетти и все мои друзья, и все это без всякого другого интереса, кроме, чтобы смотреть в ваши прелестные глаза, и быть уверенными, что вы ведете себя разумно, и заботиться о вашем благополучии. Я убедил вас?

— Вполне убедили; я буду делать только то, что вы мне велите. Будьте только всегда мне другом.

Мы вернулись в Париж, когда уже стемнело. Я отправил Весиан в отель и пошел ужинать с моим другом, который за столом попросил свою мать поговорить с Лани. Сильвия сказала, что это будет лучше, чем ходатайствовать о нищенской пенсии в военном ведомстве. Говорили о проекте, который обсуждался в совете Оперы, который состоял в том, чтобы сделать платными все места фигуранток и певиц хоров в Опере; хотели даже сделать их дорогостоящими, потому что, чем они будут дороже, тем больше девицы, их занимающие, будут стимулированы. Этот проект, в ряду других скандальных мер, имел, однако, видимость разумности. Он должен был некоторым образом облагородить положение мерзавцев, продолжавшее быть презираемым. Я отметил в то время несколько фигуранток и певиц, некрасивых и бесталанных, и, несмотря на это, живущих вполне благополучно; считалось, что девица в этом статусе должна проявлять то, что в народе называют благоразумием, хотя на самом деле каждый, кто захотел бы жить благоразумно, умер бы с голоду. Однако если новенькой удастся продержаться благоразумно хотя бы месяц, очевидно, что ее судьба сложится удачно, потому что в таком случае сеньоры, которые вознамерятся завладеть этой респектабельной разумницей, — самые респектабельные. Большой сеньор очарован, когда публика, при появлении опекаемой им девицы, называет его имя. Он спускает ей даже некоторую неверность, при условии, что она не отбрасывает то, что он ей дает, и дело при этом не выглядит слишком скандальным; наличие альфонса редко вызывает возражения, и, впрочем, содержатель не приходит ужинать к своей содержанке без того, чтобы заранее не оповестить ее об этом. Побуждало французских знатных сеньоров иметь на содержании девиц из Оперы то, что все эти девицы принадлежали королю в качестве членов его Королевской Академии музыки.

Я вернулся в одиннадцать часов и, видя комнату Весиан приоткрытой, вошел в нее. Она была в постели.