Александр Семенов - На взлёте

Звоню во 2-й гвардейский полк. К телефону подходит начальник штаба подполковник М. Г. Гуревич.

- Где командир?

- В воздухе. Вот-вот должен произвести посадку.

- Сколько сейчас в полку боеготовых самолетов?

- Семь. Какое будет задание, товарищ командир?

- Надо немедленно нанести повторный удар по аэродрому Ной-Вельцов.

- Слушаюсь. Задание будет выполнено...

С Гуревичем я познакомился в 1941 году под Ржевом. В то время он был работником политотдела ВВС Западного фронта. Еще тогда я проникся уважением к этому спокойному, вдумчивому и инициативному человеку. В дальнейшем М. Г. Гуревич перешел на штабную работу и выполнял ее безупречно. В его служебном лексиконе не было слов "не знаю", "нет возможностей". Гуревич всегда был в курсе полковых дел и неустанно заботился о высокой боевой готовности каждого подразделения. Я не ошибусь, если скажу, что в нашей дивизии это был лучший начальник штаба полка.

Должность начальника штаба хлопотна везде. Но в авиации его деятельность осложняется многими специфическими особенностями. Он часто остается за командира, когда тот вылетает на боевые задания. Динамизм боевых действий в воздухе требует от него предельной собранности, оперативности и точности. Ему необходимо ежедневно доводить до летного состава местоположение линии фронта, данные о противнике, особенно о его авиации и зенитных средствах, заботиться об изготовлении схем целей, по которым намечается нанести бомбардировочно-штурмовые удары, организовывать боевое дежурство истребителей, наземную подготовку личного состава, обобщать и анализировать доклады экипажей, возвратившихся с задания, и многое, многое другое.

Я всегда удивлялся энергии, работоспособности и находчивости подполковника М. Г. Гуревича. Он успевал во всех делах, которыми жил полк, вплоть до художественной самодеятельности.

Но вернусь к последствиям нашего телефонного разговора на исходе дня 16 апреля 1945 года. Не прошло и часа, как Гуревич доложил, что эскадрилья "Монгольский арат" во главе с капитаном И. Т. Кошелевым произвела успешную штурмовку аэродрома, на котором вспыхнуло до десятка пожаров. Кроме того, кошелевская семерка провела над аэродромом воздушный бой с десятью "фокке-вульфами" и трех из них уничтожила. Сама же вернулась без потерь и благополучно произвела посадку в сложных условиях. Посадкой руководил командир полка А. П. Соболев. Сначала он посадил летчиков помоложе, а уж затем остальных. Последним, по-существу в темноте, сел капитан Кошелев.

Не менее напряженными были и последующие дни наступления, когда наши наземные войска углубляли и расширяли прорыв вражеской обороны на главном направлении. Особенно ожесточенные воздушные бои разгорелись в районе Котбуса. Туда противник бросил крупные силы авиации, и обстановка складывалась иногда так, что нашим летчикам приходилось быть в меньшинстве.

Здесь опять блестяще проявил себя командир эскадрильи "Монгольский арат" капитан И. Т. Кошелев. Возглавляемая им восьмерка Ла-7 успешно провела воздушный бой против двенадцати "фокке-вульфов". Использовав преимущество в высоте и скорости, наши летчики навязали противнику свою волю, заставили его действовать на вертикалях. В результате два вражеских самолета были сбиты, а остальные рассеялись. Трофеи этого боя принадлежали лейтенантам Г. И. Бессолицыну и Г. В. Уткину.

Там же под Котбусом мы и сами потеряли замечательного летчика, командира эскадрильи 482-го полка капитана И. И. Ландика. Он вылетел в паре на свободную охоту и вскоре обнаружил большую группу вражеских самолетов, намеревавшуюся штурмовать наши наземные войска. Не раздумывая, Ландик бросился на противника, точной пушечной очередью сбил ведущего "фокке-вулъфа". Фашисты, освободившись от бомб, всей группой навалились на пару Ландика и раскололи ее. Оказавшись в одиночестве, капитан продолжал активно вести бой и поджег еще один немецкий самолет. Однако силы были слишком неравными, и в конечном счете герой погиб.

Все мы очень переживали эту утрату. Коммунист Иван Иванович Ландик в любое время был готов вылететь на боевое задание. Его ненависть к врагам, казалось, не имела предела. Семью Ландика, оказавшуюся на оккупированной территории, расстреляли фашисты. И мужественный летчик использовал всякую возможность, чтобы отомстить за это. Он никогда не возвращался на свой аэродром с боеприпасами. Если не встречал самолетов противника, то отыскивал наземные цели и поражал их. Однажды даже, облетывая истребитель после ремонта, Ландик один ушел за линию фронта и вернулся без единого снаряда. Конечно, за нарушение дисциплины я объявил ему выговор, но в то же время не мог не восхищаться его храбростью.

А всего за четыре первых дня наступления мы потеряли пять летчиков, сбив при этом двадцать три самолета противника. Так что утверждения отдельных лиц (иногда военных, а чаще околовоенных), будто в Берлинской операции противник не оказывал серьезного сопротивления в воздухе, мягко выражаясь, далеки от истины. Конечно, в 1945 году фашистские летчики вели себя не так, как раньше, но при явном численном превосходстве они все еще действовали напористо и умело использовали наши ошибки.

В эти именно дни на фронте впервые появились немецкие реактивные истребители Ме-163 и Ме-262. Летчикам нашей дивизии не довелось помериться с ними силами в бою, хотя и приходилось наблюдать их в полете. Основное преимущество реактивных истребителей было в скорости, чем и определялась наша тактика борьбы. Она в какой-то мере исходила из опыта 1941 - 1942 годов, когда наши И-16 вели бои с Ме-109. Пришлось внести лишь некоторые коррективы, обусловленные увеличением скорости полета и сокращением времени на прицеливание и стрельбу при атаке.

Получив из штаба 2-й воздушной армии сведения о немецких реактивных истребителях, мы изготовили для каждого летчика памятки и в каждом полку провели по нескольку теоретических занятий. Позже из Главного управления боевой подготовки ВВС поступила специальная инструкция, в которой был обобщен опыт первых боев с вражескими реактивными истребителями.

В общем же противник располагал лишь очень незначительным количеством таких машин, и они не могли сыграть сколько-нибудь серьезной роли в противодействии советской авиации.

Прорвав три полосы обороны противника, войска 1-го Украинского фронта устремились к Берлину, Вперед вырвались танковые армии. Преодолев Цоссенский оборонительный район, они к исходу 21 апреля вышли на подступы к столице Германии с юга.

Основные усилия нашей дивизии сосредоточились в это время на двух одинаково важных задачах: прикрытии с воздуха подвижных войск фронта и помощи стрелковым соединениям, уничтожавшим вражескую группировку, окруженную юго-восточнее Берлина. Управление дивизии и ее полки перебазировались на аэродром Шлабиндорф, находившийся в пятидесяти километрах от столицы и в десяти - двенадцати километрах от линии соприкосновения с противником.