Г Семенов - Наступает ударная

По решению командира полка батальоны капитана М. А. Ивасика и старшего лейтенанта Л. А. Медведева скрытно заняли исходное положение, внезапно атаковали вражескую колонну, разгромили ее и овладели дамбой. При этом было уничтожено до 70 гитлеровцев и захвачены пленные. Подготовленную к взрыву дамбу фашисты разрушить не успели. Из 22 фугасов противник успел взорвать только четыре. Путь отступления врагу через Лубанскую низменность был прегражден.

Полк закрепился на занятом рубеже. Противник четырежды атаковал его подразделения силами от роты до батальона. Все атаки были отбиты. Но на этом бой не закончился. Вечером фашисты при поддержке артиллерии вновь перешли в наступление. Теперь они атаковали с трех направлений.

Наши воины продолжали героически сражаться, неся потери. Боеприпасы были на исходе. В критический момент, когда вражеские солдаты вклинились в боевые порядки части, подполковник Г. К. Житков ввел в бой свой резерв - связистов и личный состав штаба. И эта атака врага была отбита. 380-й стрелковый полк не дрогнул, выстоял, успешно выполнив боевую задачу.

Командир батальона капитан М. А. Ивасик, будучи дважды ранен, продолжал руководить боем, неоднократно вступал с гитлеровцами в рукопашную. Отважный комбат был удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Но Указ Президиума Верховного Совета СССР поступил в дивизию, когда его уже не было в живых...

Преодолев большие болота Лиелайс и Тейчу, наши войска приблизились к довольно серьезной водной преграде - реке Айвиексте. Вытекая из озера Лубана, река пересекала полосу наступления армии в юго-западном направлении. Ширина ее не превышала 60 метров, однако глубина в наиболее доступных для форсирования участках доходила до

трех метров, что полностью исключало преодоление Айвиексте вброд.

Передовые части 93-го стрелкового корпуса генерала Вахрамеева вышли к реке утром 6 августа и стремительным ударом овладели крупным населенным пунктом Лаудона, расположенным на юго-восточном берегу. После этого они сразу форсировали реку и до вечера вели упорный бой за расширение и удержание захваченного плацдарма. Немцы предприняли более десяти ожесточенных контратак, стремясь сбросить наши части в реку и восстановить утраченное положение. Их авиация непрерывно наносила массированные удары по боевым порядкам 379-й и 219-й стрелковых дивизий, которые наступали в первом эшелоне. Однако все контратаки гитлеровцев были отбиты и плацдарм остался в наших руках. А в ночь на 7 августа удалось форсировать Айвиексте и дивизиям 79-го стрелкового корпуса генерала Переверткина. Войска 10-й гвардейской армии генерала М. И. Казакова, действовавшие правее нас, преодолели этот водный рубеж еще 5 августа и продолжали наступать в направлении Мадоны. Наш левый сосед - 22-я армия вышла к Айвиексте восточнее станции Яункалснава, а на юге достигла устья небольшой реки Нерета.

В боях при форсировании Айвиексте особенно отличился командир отделения комсомолец сержант Константин Петрович Морозов из города Алапаевска, Свердловской области. Немцы на противоположном берегу занимали ряд господствующих высот, превращенных в опорные пункты. С высот хорошо просматривались подходы к реке, вся прилегающая местность находилась под огнем артиллерии, минометов и пулеметов противника.

Перед ротой, в которой служил Морозов, была поставлена задача форсировать на рассвете реку. Сержант разделся, связал ремнем свое обмундирование и незаметно переплыл Айвиексте. Выбрав удобную позицию, он огнем из автомата прикрыл переправу своих бойцов. Затем Морозов вместе с солдатами ворвался в немецкую траншею. Завязалась рукопашная. Несмотря на то, что сержант был дважды ранен, он все-таки уничтожил семь гитлеровцев. Выбивая гранатами немцев из траншей, Морозов получил еще два ранения, но, истекая кровью, продолжал сражаться.

Неожиданно сержант лицом к лицу столкнулся с немецким ефрейтором. Патроны и гранаты кончились, но Морозов не растерялся. Собрав последние силы, он нанес гитлеровцу несколько ударов малой лопатой, а потом схватил его за горло. Ефрейтор свалился. Но силы оставляли сержанта, вместе с немцем упал и он. Боевые товарищи нашли Морозова мертвым, его руки сжимали горло фашистского бандита.

Стремясь не допустить выхода войск 3-й ударной армии на линию железной дороги Мадона - Марциена, немцы усилили на этом направлении свою группировку за счет отдельных частей. В общей сложности перед фронтом армии, в 30-километровой полосе, действовало в первой линии не менее трех дивизий противника.

Утром 10 августа наш передовой командный пункт передвинулся ближе к наступавшим соединениям и разместился в одном из хуторов в трех километрах от линии фронта. Связь с командирами корпусов и дивизий была устойчивая. Мы надеялись, что в течение дня наши части, как обычно, продвинутся немного вперед. Но атаки наших войск успеха не имели: полки везде топтались на месте.

Немецкая артиллерия начала обстреливать район нашего передового КП, связь с основным командным пунктом резко ухудшилась. В 14.00 с большим трудом дозвонился до меня начальник штаба армии генерал Бейлин. Он передал, что к нам вылетает на По-2 командующий фронтом Еременко. Я сообщил, что наш район находится под огнем противника, однако получил приказ встретить самолет командующего фронтом.

- Где Юшкевич? - первым делом спросил Еременко.

Я ответил, что командарм и член Военного совета уехали к Вахрамееву. Доложил о группировке противника, о положении и состоянии наших дивизий. Подчеркнул, что соотношение сил - не в нашу пользу. Численность личного состава в немецких дивизиях достигала 7000 человек, а в наших едва насчитывалось по 3000. Противник отражал наши атаки огнем, не жалея боеприпасов, мы же почти не имели снарядов и мин.

Но генерал Еременко не дослушал меня. Он возмущался, что наши части нисколько не продвинулись за день. Высказал ряд справедливых замечаний, которые, кстати, относились не только к моей работе.

- Вы разбросали силы по всей полосе наступления армии. У вас нет выраженного сосредоточения сил на главном направлении. Ваш штаб отстал и не имеет возможности поддерживать связь с войсками.

Я молчал - все это было в какой-то степени правильно. Командующий фронтом переговорил по телефону с командирами корпусов. Нашими делами он остался явно недоволен. Садясь в самолет, сказал:

- Как только появятся Юшкевич и Литвинов, передайте, чтобы ехали на основной командный пункт армии. Я их там буду ждать.

Что произошло дальше - не знаю. На другой день мне было приказано возвратиться с группой офицеров на основной командный пункт армии. Когда я прибыл туда и пошел доложить генералу Бейлину о нашем возвращении, он, против обыкновения, сидел безразличный и подавленный. Таким я его еще не видел.