Сьюзен Хансен - Моя скандальная няня

Глупая провинциалка во мне пронзительно вскрикнула: «Я никогда не была в таком доме!» В домах моих приятелей крышки унитазов были обтянуты искусственным мехом, а из бачков текла голубая вода. Кухня же считалась хорошей, если там хранилось большое количество замороженной пиццы, «Кул-эйд» [21] Безалкогольный напиток типа лимонада. и «Читос». Единственные собранные реликвии, которые мне довелось видеть, принадлежали отцу моей подруги Мисси. Это была коллекция вещей в память о Джоне Уэйне [22] Один из самых популярных американских киноактеров XX века, снялся во множестве вестернов и заработал прозвище «Главный ковбой Америки». , занимавшая всю общую комнату. Не исключено, что даже на плевательнице там красовалось изображение Дюка [23] Эрдельтерьер по кличке Дюк — любимая собака Джона Уэйна. .

— Как вы, вероятно, заметили, Майкл — один из крупнейших коллекционеров произведений искусства в стране, — сказала Джуди, беря в руки одну из маленьких керамических статуэток животных и поворачивая ее к свету. — Эту Майкл привез из Африки. Вам приходилось бывать на сафари, Сьюзи?

«Еще бы! У двоих моих друзей нет даже кабельного телевидения, потому что туда, где они живут, не провели кабель. Зато мы то и дело летаем в африканскую саванну».

Лишь намного позже я пойму, что этот вопрос был первым сигналом, который я не приняла во внимание. Влиятельные и знаменитые, по крайней мере эти влиятельные и знаменитые, не имеют никакого понятия о том, как живет остальной мир.

Экскурсия продолжилась. Мы прошли мимо латиноамериканки в накрахмаленном белом форменном платье. Мы с ней обменялись улыбками, но нас не познакомили. Джуди скороговоркой сообщила мне график работы прислуги и добавила, что выходными у меня будут суббота и воскресенье. Сколько же людей обслуживает этот дом? Пока я заметила шестерых.

Она провела меня по лестнице наверх, чтобы показать комнату, в которой я буду жить. Расположенная между детскими, она была просторная и чистая, с двумя кроватями, накрытыми одинаковыми покрывалами персикового цвета. Кремовый ковер был слегка потерт, но зато в комнате был телевизор. И что еще лучше — ванная! Дома я и две мои сестры делили одну ванную комнату. И, Бог не даст солгать, это было нелегко.

В разгар моего ликования Джуди попросила меня спуститься вниз, в гостиную, для беседы. Она начала задавать вопросы о моей семье, и в особенности о маме, поскольку знала, что она прилетела сюда со мной.

Она хочет с ней встретиться!

Я уставилась на Джуди. Неужели это необходимо? Ведь мне уже почти девятнадцать. Я достаточно взрослая, чтобы выбрать работу самостоятельно. Или она хочет получше оценить меня, глядя на мою маму? Я чувствовала себя жеребенком, которого покупают — и покупатель непременно желает осмотреть зубы кобылы.

После некоторого препирательства, — должна же я была объяснить, что не собираюсь приводить маму на собеседование по поводу своей работы, — она проводила меня в комнату Брэндона, ее младшего сына, которому было всего шесть недель от роду. Когда мы вошли, Майкл как раз просил своего старшего сына Джошуа оставить младенца в покое. Очевидно, шестилетний мальчуган пытался вынуть братишку из кроватки. Тут же вертелась трехлетняя Аманда. Дети как будто сошли с обложек журнала! Красоту они унаследовали явно от матери. Джош был очень светлым блондином, а у Аманды были длинные густые волосы изумительного орехового цвета — мечта любой женщины.

— Джошуа, я не собираюсь повторять еще раз, — сказал мистер Овитц. — Положи малыша и познакомься со Сьюзи.

Джошуа обернулся ко мне без всякого интереса и снова потянулся к кроватке.

— Аманда, это Сьюзи, — сказала Джуди. — Мы думаем, она станет вашей новой няней.

Она еще не решила? Все ясно. Финальный тест — одобрение детей.

— Привет, Аманда, — живо сказала я.

Она робко улыбнулась, наполовину спрятавшись за мать.

— Здравствуй, Аманда, — снова поприветствовала я девочку, заглядывая за спину Джуди. — Очень приятно с тобой познакомиться.

Ладно, по десятибалльной шкале получила 5,5. Возможно. Мой последний шанс — малыш. Я подошла к кроватке.

Это было самое прелестное человеческое существо, какое я когда-либо видела. Несмотря на то что его домогался брат, он улыбался и радостно агукал. Я нагнулась, взяла его на руки и покачала, баюкая. Получилось отлично. Удача!

Было ясно, что это та самая идеальная семья из моих грез; новорожденный малыш, требующий ухода, оживленный дом с тремя детьми и горничная на всю рабочую неделю.

— Какое чудо! — сказала я и посмотрела на Джошуа. — Иди-ка сюда, давай садись в это кресло. Вот так нужно держать твоего братика.

Я осторожно положила малыша в его руки.

— Головка должна быть тут, на твоем локте. — Я подложила подушку под руку Джошуа, на которой лежал Брэндон.

Майкл и Джуди стояли в сторонке и наблюдали. Кажется, они довольны. Наконец Джуди спросила:

— У вас есть вопросы?

И тут в моем мозгу возник полный провал. Пусто! Пусто.

— Вы их шлепаете? — вдруг вырвалось у меня. «Что я такое ляпнула?»

Наступила неловкая тишина, а затем Майкл расхохотался:

— О да, я их луплю! Регулярно!

О Боже. Я ведь только хотела сказать, что не согласна с таким методом.

Но я этого не сказала. И не спросила, какой дисциплинарной стратегии они придерживаются в воспитании детей. Если таковая вообще существует.

И конечно, я не спросила про контракт, сколько часов в день я буду работать, за что должна отвечать и как будут оплачиваться мои сверхурочные. Я не спросила даже, будет ли у меня медицинская страховка.

Я не спросила ничего.

Теперь, вспоминая прошлое, я понимаю, что они, без сомнения, сочли меня более чем наивной. И скорее всего не по оплошности не вспомнила о контракте. Я полностью соответствовала роли, уготованной мне в их воображении. Доверчивая девушка из маленького городка, чья единственная забота — здоровье их детей. Деньги, условия работы — кого это волнует? Ведь прислуга работает главным образом из желания полностью посвятить себя созданию чьего-то комфорта. И это исключает любые проявления равноправия или уважения в отношении к ней.

Майкл сказал, что они хотели бы нанять меня немедленно. Он хотел также знать, как долго я планирую у них оставаться. И я сказала, что могу быть в их распоряжении в течение двух лет. Они остались этим довольны. Майкл сообщил мне, что ему не нравится частая сменяемость прислуги, так как это отрицательно сказывается на детях. Повариха работает у них уже семь лет, и он надеется, что она останется навсегда. Я действительно рада была услышать, что он понимает, как тяжело дети переносят частое появление и исчезновение разных людей. У меня не возникло и мысли, что срок пребывания поварихи зависит не только от этого, но и от чего-то совсем другого. Джуди упомянула, что их предыдущая няня была молоденькой девушкой, после двух месяцев работы вдруг осознавшей, что это работа не для нее; но я не придала значения этим словам.