Владимир Лесин - Генерал Ермолов

Когда подошли все войска маршала Сульта, положение стало критическим. Французская кавалерия прорвала оборонительные линии арьергарда Багратиона, опрокинула русскую конницу, прогнала ее за селение Лангевизе и захватила несколько орудий Ермолова. На начальника артиллерии Ермолова бросились несколько кирасиров и едва не взяли его в плен. Спасла героя его быстроногая лошадь {141} 141 Записки А.П. Ермолова. С прилож. Ч. I. С. 91. .

Егеря Н.Н. Раевского, находившиеся в Аангевизе, остановили наступление неприятеля. К ним присоединилась только что бежавшая конница русского арьергарда. Общими усилиями они отбили орудия А.П. Ермолова.

Однако силы были неравными. Арьергард начал отступать. На место боя прискакал дежурный генерал-майор Фок и с негодованием спросил Багратиона:

— Как вы посмели, князь, отступать, не имея на то приказания, когда армия не успела еще расположиться на позиции?

Багратион не стал оправдываться. По рассказу Ермолова, он «повел его в самый пыл сражения, чтобы показать причину, понудившую к отступлению, и перед всеми приказал идти вперед. Не прошло и пяти минут, как генерал Фок получил тяжелую рану…

Главнокомандующий приказал отвести войска арьергарда за реку Алле. Ермолов прикрывал их отход картечью своих орудий. Великому князю Константину Павловичу показалось, что Алексей Петрович очень рискует, сдерживая своих канониров. Он послал к нему своего адъютанта, и тот сказал:

— Господин полковник, его высочество чрезвычайно обеспокоен, что вы не стреляете. Не слишком ли близко вы подпускаете колонну неприятеля к своим батареям?

— Передайте Константину Павловичу, что я буду стрелять, когда смогу отличить белокурых от черноволосых.

Великий князь видел опрокинутую неприятельскую колонну и оказал Ермолову «особенное благоволение» {142} 142 Там же. С. 92. .

Бой русского арьергарда с французским авангардом продолжался шесть часов, а на правом фланге, где дрались казаки, и того больше. Но главные события разворачивались все-таки на дороге из Лаунау к Гейльсбергу. Багратиону, подкрепленному двадцатью пятью эскадронами кавалерии Уварова, удалось освободиться от преследования и уйти на позицию, занятую армией. Вот что писал об итогах этого дня активный участник и герой этого противоборства Ермолов:

«Войска авангарда потеряли, конечно, не менее половины наличного числа людей; не было почти полка, который бы возвратился со своим начальником, мало осталось и штаб-офицеров» {143} 143 Там же. .

К четырем часам пополудни все русские войска стояли на местах, предписанных диспозицией и последующими приказами главнокомандующего. Из французских готовы были вступить в сражение только корпуса маршалов Мюрата и Сульта; остальные находились еще в пути. Беннигсен получил возможность воспользоваться неожиданно сложившимся численным превосходством своей армии…

Французы начали сражение атакой на центр Гейльсбергской позиции, но она была отбита. Не увенчалось успехом и их наступление против русского правого фланга, где действовали казаки Платова. Наполеон остановил войска, ограничившись канонадой.

После десяти часов вечера, когда на поле сражения пришла одна из дивизий маршала Нея, Наполеон возобновил атаку в центре, но все его усилия оказались тщетными. Завалив подступы к русским редутам трупами своих солдат, он отступил за речку Спибах.

«Сражение под Гейльсбергом не было столь кровопролитным и не могло доставить таких же результатов, не иметь подобных последствий, как сражение при Прёйсиш-Эйлау и даже при Пултуске, — писал Л.Л. Беннигсен. — Тем не менее, оно было столь же блестяще, как по искусству, проявленному французами, так и по их численному превосходству… более, нежели в два раза» {144} 144 Записки графа А.Л. Беннигсена… С. 511. .

Это сражение действительно было менее кровопролитным, чем предыдущие. Но страшно даже представить его исход, если бы Наполеон имел двойное численное превосходство над русскими. Здесь Леонтий Леонтьевич явно хватил через край. А почему, увидим…

«Мы победили не наступательно, а оборонительно, но победили, — писал позднее Денис Васильевич Давыдов, — и, следственно, могли на другой день воспользоваться победой, атаковать неприятеля» {145} 145 Давыдов Д.В. Сочинения. М., 1987. С. 162. .

Однако «другой день» пока не наступил. Поэтому самое время ответить на вопрос: почему Беннигсен, имея несоизмеримое численное превосходство над Наполеоном, действовал нерешительно, всячески оттягивал начало сражения, поставив под угрозу истребления арьергард Багратиона, а потом ни разу не воспользовался успехами и не атаковал неприятеля?

Александр Иванович Михайловский-Данилевский считал, что причиной такого поведения главнокомандующего были припадки мучившей его «каменной болезни». В день генерального сражения (ни раньше и ни позже) Леонтий Леонтьевич «несколько раз» сходил с лошади, «прислонялся к дереву», падал «в продолжительный обморок», «отдавал приказания изнемогающим голосом» {146} 146 Михайловский-Данилевский А.И. Указ. соч. С. 313. .

Возможно, Леонтий Леонтьевич действительно носил камни в почках — все под Богом ходим. Но обострение болезни — от неуверенности и страха за исход сражения. Уж очень он боялся полководца Наполеона.

30 мая. После достаточно спокойной ночи наступил «другой день», когда следовало «воспользоваться победой, атаковать неприятеля». Но Беннигсен и не подумал об этом. Он готовился отразить нападение французов: усилил войска первой линии за счет резервов, а на их место поставил гвардию, переведенную на левый берег Алле.

В шесть часов утра армия стала в ружье. Но атака не последовала. Почему, неизвестно. За пеленой дождя невозможно было увидеть, что творится в войсках противника.

А в ту дождливую ночь к Наполеону пришли гвардия Бессьера и остальные дивизии корпуса Нея. Несмотря на это, он отказался от прежнего намерения выбить русских с Гейльсбергской позиции, решив сняться с места и двинуться к Ландсбергу и далее на Кенигсбергскую дорогу. Казалось, делал рискованный шаг. Однако император был уверен, что Беннигсен не отважится атаковать его с тыла. И не ошибся.

Отказ Наполеона продолжить сражение застал Беннигсена врасплох. Ради чего он три месяца возводил укрепления и зарывался в землю? Выходит, напрасно. Что предпринять? Не будем мешать Леонтию Леонтьевичу, оставим его, пусть подумает и изберет лучший из вариантов…

За участие в боях на подступах к Гейльсбергу полковник Ермолов удостоился алмазных знаков Святой Анны 2-го класса.

Л.Л. Беннигсен сделал выбор. В ночь на 31 мая он переправил армию на правый берег реки Алле и повел ее в Бартенштейн, где предполагал провести день в надежде получить точные сведения о движении Наполеона. Его отступление прикрывали князь П.И. Багратион и атаман М.И. Платов.