Ольга Ерёмина - Иван Ефремов

Опираясь на данные прошлого года, Ефремов заложил площадки раскопок более удачно, там, где пески были наиболее богаты костями.

Пришлось снимать более мощный слой кровли, однако овчинка выделки стоила: были добыты скелет крупного хищного диноцефала, сходного с добытым в 1934 году, однако гораздо более крупной величины, череп и часть скелета in situ огромного улемазавра, части черепов лабиринтодонтов и множество отдельных костей различных родов рептилий.

Стояло вёдро. Работали в одних трусах, и бронзовый от загара Иван мог бы служить отличной моделью для ваятеля.

Николай Николаевич Косниковский, препаратор Геологического музея, вспоминал: «Вечерами собирались вокруг обязательного костра. Пекли картошку, жарили яичницу (Иван Антонович предпочитал ей гоголь-моголь из одних желтков). Высокие яркие звёзды на чёрном небе и взлетающие высоко искры, тишина и ощущение полной оторванности от остального мира — всё это располагало к беседе, иногда к тихому пению. Иван Антонович не говорил много, но никогда не выглядел безучастным. Меткими замечаниями он как бы поддавал жару в общий разговор и смеялся со всеми характерным отрывистым смехом». [123] Косниковский Н. Палеонтологический старт // Сверхновая. 2008. № 41–42. С. 119.

Природа и размеренная физическая работа помогли снять психологическое напряжение последних месяцев.

Нестор Иванович Новожилов, под влиянием рассказов Ефремова полюбивший палеонтологию, летом 1935 года отправился в Архангельскую область, на Мезень. Там геолог Я. Д. Зеккель обнаружил кости в пермских отложениях. Новая фауна тетрапод, добытая на Мезени, оказалась принципиально новой: её отличали уникальные условия захоронения и географическая специфика. Это заставило Ивана Антоновича некоторое время даже посомневаться: а пермь ли это?

«Удивительна эта фауна и в зоогеографическом отношении: одни формы связывают ее с пермскими фаунами Северной Америки, другие — с раннепермской фауной Западной Европы, третьи — с позднепермскими (раннетатарскими) фаунами Восточной Европы, содержащими гондванские элементы». [124] Раутиан А. С. Ефремов Иван Антонович. — http://iae.newmail.ru/ about /Rautian.htm

К середине 1935 года Иван Антонович был автором семнадцати палеонтологических и геологических трудов и производственных геологических отчётов. В августе по совокупности работ, без защиты, ему была присвоена учёная степень кандидата биологических наук.

Удивительно было то, что 27-летний кандидат не имел диплома об окончании высшего учебного заведения!

В этом же году кандидатом биологических наук — также по совокупности работ — стала и Елена Дометьевна Конжукова. К тому времени они с Ефремовым уже жили вместе — первый брак Ивана Антоновича распался.

Вскоре, после двух с половиной лет учёбы экстерном в Горном институте, Ефремову было присвоено звание горного инженера. Однако диплом он получил лишь в 1937 году.

В 1987 году в доме 45 по набережной Лейтенанта Шмидта, в величественном вестибюле была установлена мемориальная доска. Надпись, выбитая в граните, гласит: «В Горном институте учился и окончил в 1937 году Иван Антонович Ефремов, профессор, лауреат Государственной премии СССР, известный геолог, палеонтолог и писатель-фантаст».

Новый материал требует основательного осмысления. Этому помогает книга Карла Альфреда Циттеля «Основы палеонтологии», которая в 1935 году готовилась к изданию на русском языке. Анатолий Николаевич Рябинин, профессор Ленинградского горного института, под чьим руководством велась работа, поручил Ефремову подготовить к публикации раздел «Позвоночные. Класс амфибий». Иван Антонович дополнил раздел новой информацией. [125] Работа над книгой была закончена, однако война помешала осуществить издание.

Опыт геолога настойчиво говорил Ефремову о необходимости шире применять палеонтологические знания в прикладных областях: «Постепенно в его научном творчестве центр тяжести смещается от описания остатков позвоночных к их практическому использованию как «руководящих ископаемых» для стратификации отложений. Тем самым учёный закладывает основы стратиграфических схем для расчленения континентальных пермских и триасовых отложений СССР. И здесь И. А. Ефремов оказывается в центре разработки важнейших практических задач: его схемы расчленения континентальных отложений по смене фаун позвоночных повсеместно применяются геологами при геологических съёмках для поисков нефти в районах Второго Баку». [126] Чудинов П. К. К портрету современника. — http://www.noogen.su/ iefremov/Academv/pred.htm

В 1935 году Иван Антонович подошёл к основам тафономии. [127] Чудинов П. К. Иван Антонович Ефремов. М., 1987. С. 101–103.

Пётр Константинович Чудинов так пишет об этом в своей книге: Ефремов «сформулировал главные положения, вытекающие из условий захоронения наземных позвоночных: 1) со времени существования огромных материков палеозоя (арены жизни наземных позвоночных) до современности сохранилась лишь незначительная часть континентальных пресноводных отложений; 2) остатки позвоночных рассеивались по суб-аэральной поверхности древних материков; 3) значительная часть площади древних материков недоступна исследованию, поскольку закрыта более поздними геологическими напластованиями или скрыта под водами моря. Кроме того, значительная часть осадочных толщ уничтожена длительным размывом в течение мезозоя и кайнозоя; 4) из всей массы древних наземных животных в условия, благоприятные для захоронения, попадает лишь небольшая часть их остатков. Сохраняются преимущественно остатки животных, обитавших вблизи водных бассейнов. Обитатели равнинных и степных пространств сохраняются реже. И, наконец, исключительно редки остатки животных горных областей, где преобладали процессы денудации, измельчение и снос продуктов разрушения литосферы.

Отсюда следовало, что остатки древних позвоночных могут сохраняться до современности лишь в определённых условиях: 1) количественного расцвета форм и наличия большого числа особей; 2) массовой гибели количественно богатой фауны при усилении неблагоприятных условий или миграциях; 3) наличия в данном пункте поверхности материка условий, способствующих концентрации скелетных остатков (дельты рек, заводи, многочисленные временные потоки, снос в озёрные бассейны и т. п.) и достаточной скорости процесса захоронения во избежание разрушения остатков; 4) нормального хода процессов литификации или окаменения, обеспечивающих полную минерализацию остатков; 5) сохранения костеносных толщ в литосфере и их последующего выведения на дневную поверхность.

Следовательно, необходимо совпадение многих обязательных условий, чтобы остатки животных попали в руки исследователя. Поэтому понятно, почему в пермских фаунах позвоночных обычно сохраняются водные и полуводные формы. Они достигли количественного расцвета, как формы специализированные, т. е. хорошо приспособленные к определённым условиям существования. При резком изменении условий в силу своей глубокой специализации, они становятся боковыми, вымирающими ответвлениями в длительном развитии той или иной группы наземных позвоночных. Поэтому И. А. Ефремов придавал особенно важное значение так называемым переходным формам, не достигавшим количественного расцвета и существовавшим в течение короткого отрезка геологического времени. Эти формы, малочисленные в общих комплексах наземной фауны, были обычно обитателями более высоких участков суши. Вместе с тем именно эти переходные формы представляют исключительный интерес для палеонтолога: они являются связующими звеньями при установлении родственных, филогенетических отношений в различных эволюционных рядах.