Георгий Семенов - Наступает ударная

Информатор должен был внимательно следить за всеми изменениями на фронте, правильно оценивать как отдельные боевые эпизоды, так и всю обстановку за армию в целом. Если оценка обстановки, выводы и предложения, изложенные в проекте донесения, не совпадали с оценкой и выводами старшего начальника, требовалось дополнительное время на переделку документа, задерживалась отправка его в штаб фронта, что вызывало нервозность в работе и упреки начальников.

Основанием для подготовки донесений и других документов в штаб фронта обычно являлись донесения и сводки соединений, поступавшие в установленные сроки. Запаздывание этих документов приводило к потере их ценности: сведения, содержащиеся в них, быстро старели, переставали соответствовать истинному положению дел.

Большую роль в штабе играли офицеры связи, от которых зависела своевременная доставка дисьменных приказов и распоряжений командирам соединений. У нас установилась такая практика: от каждой дивизии и бригады мы имели при оперативном отделе армии нештатного офицера связи, располагавшего автомашиной. Все эти офицеры подчинялись нашему старшему офицеру связи майору К. В. Ванникову. Насколько мне помнится, до войны он служил в пограничных частях в Закавказье. В оперативный отдел Ванников пришел летом 1942 года с должности командира минометного дивизиона. Майор Ванников был человеком очень скромным и дисциплинированным, отличался исполнительностью, требовательностью и щепетильной честностью.

Благодаря заботам Ванникова служба офицеров связи у нас находилась в отличном состоянии.

Как правило, в оперативный отдел армии подбирались грамотные, морально устойчивые офицеры, имевшие боевой опыт, проявившие себя на штабной работе. Иначе не могло и быть: каждому из них приходилось выполнять в войсках самые различные поручения и задания командования. От офицеров–операторов требовалась строжайшая личная дисциплина и организованность, исполнительность и аккуратность, инициатива и смелость, полное знание обстановки и состояния войск.

Работы у офицеров оперативного отделения было много, а людей всегда не хватало. Часть офицеров периодически находилась в войсках, участвуя в различных проверках, выполняя отдельные поручения. Необходимость послать офицера–оператора с тем или иным заданием возникала порой внезапно, независимо от времени суток. На сборы давалось несколько минут. Нередко задачу ставил лично командующий армией. Ответственность офицера в таких случаях резко возрастала.

Значительного напряжения требовало также несение оперативного дежурства. Наиболее трудное для дежурства время приходилось на вторую половину ночи, когда на несколько часов затихала беспокойная жизнь штаба. В этот период все доклады и запросы по обстановке шли непосредственно к оперативному дежурному, который должен был следить за деятельностью войск своих и противника, быть в курсе задач, поставленных войскам армии на следующий день. В беспрерывных телефонных переговорах быстро пролетала ночь. Наступал рассвет, и снова весь штаб был на ногах. Оперативный дежурный встречал утро с чувством облегчения. Часть ответственности снималась теперь с его плеч.

Занятый работой, я не замечал, как идет время. Наступил праздник — двадцать пятая годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Накануне в полдень из штаба была отправлена телеграмма командиру 44–й лыжной бригады: «Передислоцировать части бригады в район севернее Великих Лук». Выступление было назначено на вечер 6 ноября. Генерал Галицкий сам предупредил командира бригады по телефону о предстоящем перемещении и добавил: «Ждите приказа». Командир бригады ждал телеграммы.

Вечером Военный совет армии пригласил на ужин руководящий состав полевого управления. Был зачитан праздничный приказ, затем командующий армией в небольшой речи подвел итоги нашей работы, оценил деятельность каждого управления и отдела. При этом он, не стесняясь, называл тех начальников, которым необходимо было улучшить свое отношение к порученному делу. Обо Мне не сказал ни хорошего, ни плохого. Слишком мало времени находился я на новой должности.

После официальной части начался ужин. Произносили тосты, слышались добрые пожелания, царило обычное в таких случаях оживление. В самый разгар ужина настроение мое было неожиданно испорчено: командир лыжной бригады сообщил по телефону, что все еще не получил приказа о выступлении на новое место…

На следующий день мы провели тщательное расследование. Виновные были наказаны. Но не в этом суть. Надо было наводить порядок, и в первую очередь в оперативном отделе. Прохождение телеграмм, в которых ставились боевые задачи соединениям, отныне бралось нами под особый контроль.

Осенью 1942 года на великолукском направлении оборонялись 257–я и 28–я стрелковые дивизии, 31–я стрелковая, 184–я танковая бригады и два отдельных артиллерийских полка. Естественно, что при наличии таких сил ни о каком наступлении не могло быть речи. Однако начиная с 10 ноября сюда стали прибывать по указанию Ставки соединения и части из Резерва Верховного Главнокомандования и с других участков Калининского фронта. В 3–ю ударную армию поступило управление 5–го гвардейского стрелкового корпуса, 5 стрелковых дивизий, 5 отдельных танковых полков, 7 артиллерийских полков, 9 полков гвардейских минометов. Кроме того, прибыл 2–й механизированный корпус в составе трех механизированных и двух танковых бригад. Это были большие силы, особенно если учесть, что главные события развертывались в то время в районе Сталинграда, куда направлялись основные резервы.

Одновременно с сосредоточением войск в армии развернулась подготовка наступления. В середине ноября генерал Галицкий выехал в штаб фронта доложить генерал–лейтенанту Пуркаеву свое предварительное решение. Особых возражений оно там не встретило, и в дальнейшем, при разработке плана великолукской операции, это решение командарма было принято за основу.

Наш штаб, управления и отделы родов войск и служб переместились ближе к району предстоящих боевых действий, расположились в блиндажах и землянках в густом лесу в 15 километрах к юго–востоку от Великих Лук.

Объем работы в штабе армии резко возрос. Офицеры–направленцы встречали прибывающие соединения и части, знакомились с их состоянием, устанавливали контакты с командирами и штабами соединений. Связисты усиленно готовили линии связи. У них было особенно много дел. Все соединения, кроме тех, что входили в состав 5–го гвардейского стрелкового и 2–го механизированного корпусов, подчинялись непосредственно командующему армией. Это обстоятельство усложняло поддержание бесперебойной устойчивой связи.