Вадим Телицын - Маршал Говоров

А война тем временем продолжалась.

Войска 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов в ночь с 5 на 6 октября вновь двинули в наступление на Ригу, к 10 октября советские войска вышли к внешнему оборонительному кольцу вокруг Риги. 12 октября завязались бои за город. «Сама Рига в эти дни представляет собой картину умирающего города. Транспорт парализован, конторы и магазины закрыты. Население готовится к бегству или с апатией ожидает дальнейшей участи. Дома и кирхи пылают. Голодный скот дохнет прямо на улицах… В конце сентября — начале октября по городу прокатывается вал обозов и отступающих войск, перемешанных с беженцами — эстонцами и латышами. По большому мосту через Даугаву катят подводы и грузовики, тяжело шагают мужчины, женщины и дети и тянут за собой мычащий и хрюкающий скот. Проливной дождь и небо в клочьях разорванных облаков» {240} .

13 октября войска 3-го Прибалтийского фронта выбили противника из правобережной части города, а 15 октября войска 2-го Прибалтийского фронта — левобережной. Но борьба за Ригу на этом не окончилась, противник пытался контратаковать.

16 октября войска 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов вели наступление в направлениях Тукумс и Салдус, 39-я армия 3-го Белорусского фронта к 22 октября отбросила врага за реку Неман от Тильзита до Юрбурга. Группа армий «Север» оказалась отрезанной от группы армий «Центр* и вынуждена начать отход от Риги на Курляндский полуостров. К 31 октября они достигли рубежа: западнее Кемери, Лецкава, южнее Лиепая {241} .

И вновь — Моонзунд.

18 ноября, после артиллерийской и авиационной подготовки, советским войскам удалось прорвать оборону противника на полуострове Сырве (юго-западный выступ острова Эзель). Советская пехота, поддержанная танками и САУ, стремительно двигалась вперед, сметая на своем пути все малые и большие укрепленные точки вермахта.

Обер-ефрейтор Юнг писал своему другу: «Милый Ганс! Остров для нас стал мышеловкой».

23 ноября начался последний штурм. Главный удар наносился в районе Аде-Генга. К утру 24-го числа на полуострове оставались только разрозненные группы войск противника {242} . На полуострове Сырве были разгромлены 23-я, 218-я и 215-я пехотные дивизии, 531-й и 532-й артиллерийские дивизионы береговой обороны, 583-й охранный батальон и другие. Противник потерял до 7 тысяч человек убитыми и около 700 пленными. Корабли Балтийского флота потопили или повредили около 100 судов противника. Моонзундская десантная операция завершилась.

Еще в декабре 1943 г. Ставка Верховного Главнокомандования предложила провести операцию по окружению группы армий «Север» западнее Новгорода, с последующим нанесением ударов в районе Нарвы, Тарту, Даугавпилса, все это создавало благоприятные условия для вступления Красной армии в Прибалтику. Но кровопролитные бои под Новгородом и Великими Луками, в восточных районах Белоруссии не предоставили возможности Генеральному штабу реализовать эти идеи. Лишь нанесение ударов противнику в ходе операций Ленинградского фронта приблизили начало наступательных операций в Прибалтике.

Верховное командование вермахта понимало: с потерей Прибалтики все северное крыло Восточного фронта теряло свое значение в ходе войны, рвалась всякая связь с Финляндией и Швецией. Прекращались поставки никеля и руды в Германию из Скандинавии. Из Берлина пришел категорический приказ: восстановить боеспособность группы армий «Север». Из Германии, Италии и Франции прибывали пополнения. К началу 1944 г. были сформированы две эстонские и две латышские дивизии, тут же брошенные в бой. Всего в группе армий «Север» к весне 1944-го насчитывалось 47 дивизий {243} .

Мы порой очень невнимательны к мемуарам советских военачальников. Конечно, их воспоминания нельзя назвать мемуарами в полном смысле этого слова. Цензурное сито, действовавшее в 1960—1970-е годы, жестко и беспристрастно отсеивало все, что касалось идеологически опасного. (Сейчас об этих «телодвижениях» все уже известно, хотя бы на примере воспоминаний маршала Г.К. Жукова.) Но даже в очень усеченных мемуарах мы найдем десятки страниц, которые расскажут нам гораздо больше о «прелестях» победного марша советских войск в 1945 г., чем реляции того времени, публиковавшиеся в центральной и местной советской печати. То же и документы. Как утверждал один из известных отечественных писателей, «документы лгут, как и очевидцы». Но очевидцы по крайней мере должны сохранить для потомков свое лицо, и потому в мемуары «прорывались» удивительные факты и признания (которые, как правило, при втором и третьем переиздании книги из текста таинственным образом исчезали).

В январе 1945 г. 2-й Прибалтийский фронт принял участие в Восточно-Прусской операции. Естественно, что его командование с одобрения представителя Ставки Верховного Главнокомандования все свое внимание, особенно после взятия Клайпеды, уделяло на взаимодействие с Белорусскими фронтами, выступавшими его соседями.

Через некоторое время, передав 2-му Прибалтийскому 4-ю Ударную армию, оборонявшуюся юго-восточнее Лиепаи, сосед слева (1-й Белорусский фронт) «ушел» из Прибалтики в Восточную Пруссию. В состав 1-го Белорусского фронта была передана 3-я Ударная армия. Генерала Еременко отозвала Ставка. Вместо него в начале февраля во 2-й Прибалтийский прибыл маршал Л.А. Говоров.

Из воспоминаний начальника штаба 2-го Прибалтийского фронта Л.М. Сандалова:

«Общее соотношение сил в Курляндии к тому времени было для нас не совсем благоприятное. И, несмотря на то, что Верховное Главнокомандование было заинтересовано в скорейшей ликвидации вражеской группировки, войск и особенно средств усиления для этого оно нам выделить не могло. Они были нужнее в Восточной Пруссии и Западной Польше. Поэтому боевые действия наших армий носили ограниченный характер».

То на одном, то на другом участке, как и прежде, проводились только частные наступательные операции. Активность соединений зависела чаще всего от наличия боеприпасов. Как только их накапливалось более или менее достаточно, части и соединения армий фронта предпринимали очередное наступление на неприятеля, который старался зацепиться за каждый бугорок на местности.

Говоров, оставшийся по совместительству и командующим Ленинградским фронтом, часть сил оттуда перебросил в Прибалтику. Однако и эта мера не помогла.

«Говоров очень переживал, когда дела шли не так, как хотелось бы. Может быть, от этого у него резко ухудшилось и без того плохое здоровье. Его постоянно мучили бессонница, сильные головные боли, пошаливало сердце. Кровяное давление нередко подскакивало до двухсот и выше. Как только заходил острый разговор, лицо Говорова начинало заметно дергаться. Генерал армии А.И. Антонов [82] от имени Ставки приказал мне ежедневно в 24 часа переключать все на себя, брать управление войсками в свои руки, чтобы Говоров мог спокойно отдыхать до утра.