Лариса Дубова - Клан Кеннеди

Несмотря на помпезный прием, переговоры были нелегкими. Началось с заявления де Голля, который, руководствуясь опытом своей страны, решительно предостерег Кеннеди от активного вмешательства в дела Индокитайского полуострова, в частности против поддержки тех сил в Лаосе, которые, настаивая на американской помощи, будут проводить политику не в интересах своей страны, а в целях собственного обогащения и укрепления недемократической власти. Де Голль высказался за нейтрализацию Лаоса. Президент США вынужден был убедиться, что с ним ведут разговор в таком тоне, от которого в Вашингтоне давно отвыкли.

Джон всячески сдерживался, тогда как де Голль вел острый разговор без обиняков.

Еще более неприятный сюрприз ожидал Кеннеди, когда переговоры коснулись европейских дел. Де Голль заявил, что Франция более не намерена «жить под сенью НАТО», что ее правительство, правда, не предполагает предпринимать какие-либо конкретные действия в ближайшем времени, не будет стремиться «подорвать» Северо-Атлантическую организацию как таковую, но положение Франции в военной структуре этого союза должно измениться. Иначе говоря, де Голль фактически сообщил о своем намерении вывести французские вооруженные силы из подчинения командованию НАТО, в котором основные позиции занимали американские военные {914} 914 JFKLB. MOH. Charles Bohlen. P. 10. .

Посол США в Париже Дж. Гейвин, присутствовавший на переговорах, позже говорил Т. Соренсену, что Кеннеди был «почти напуган твердым, холодным и решительным заявлением, что США не следует вмешиваться в дела Европы» {915} 915 Sorensen T. Kennedy. P. 558-559. .

В свою очередь сам де Голль так обрисовал отношения с заокеанским партнером во время визита Кеннеди: «Теперь американцы вынуждены считаться с нашей независимостью и иметь дело непосредственно с нами. Но они тем не менее не могут представить себе, что их деятельность перестала быть решающей и что наша деятельность может идти в каком-либо ином направлении. Короче говоря, в каждом случае, когда Кеннеди мне предлагает какой-либо шаг — это шаг, который должен быть сделан в порядке участия в его действиях. Я отвечаю, что Париж, безусловно, готов обсудить вопрос о согласованности действий с Вашингтоном, но всё, что делает Франция, она делает как хозяйка своей политики и по собственному почину» {916} 916 Молчанов Н.Н. Генерал де Голль. М.: Международные отношения, 1972. С. 434. .

Иначе говоря, де Голль требовал полного равенства Франции с Соединенными Штатами Америки и Великобританией в решении не только европейских, но и мировых дел. США следует выступать от имени Западного полушария, Великобритании от имени своего Содружества наций (бывшей Британской империи), Франция же берет на себя миссию говорить от имени значительной части Европы и части Африки. Французская республика, многократно повторял де Голль, будет сама себя защищать и не прекратит реализацию своей ядерной программы {917} 917 Newsweek. 1961. June 15. .

Через некоторое время после парижских переговоров Джон Кеннеди решил изучить французский язык, чтобы, по выражению У. Манчестера, «наиболее эффективно реагировать на деголлевское самолюбие». Занятия с президентом проводила Жаклин Хёрш, преподававшая французский его дочери Кэролайн. Джон спросил учительницу, какое время ему понадобится для того, чтобы прилично овладеть языком. «Год», — ответила она. «Бьюсь об заклад, что я справлюсь с этим за шесть месяцев», — ответил он. До французского посла Эрве Альфана дошли слухи, что Кеннеди делает успехи в овладении французским, что, безусловно, было передано де Голлю {918} 918 Манчестер У. Указ. соч. С. 19. . Проверить знания «на высшем уровне» так и не удалось — больше Кеннеди и де Голль не встречались, но французский президент был одним из немногих глав государств, приехавших на похороны президента США.

Между тем в несколько подавленном состоянии духа из-за жесткого приема в Париже и по причине физического недомогания Кеннеди в начале июня 1961 года отправился в Вену, где состоялась встреча с советским лидером Н.С. Хрущевым, который стремился к действительному смягчению международной напряженности и сокращению вооружений, но в то же время находился под жестким давлением военно-промышленного и идеологического комплекса своей тоталитарной системы, да и сам стремился к расширению советской сферы влияния и господства. В то же время Хрущев под влиянием своих наиболее трезвых советников постепенно убеждался, что военная экономика СССР не сможет выдержать длительного соревнования с США, что крупное сокращение вооружений жизненно необходимо для его страны.

Встрече с Хрущевым Кеннеди не придавал решающего значения в деле разрядки, хотя не сбрасывал со счетов возможность оказать личное воздействие своим обаянием и готовностью идти навстречу коммунистическому премьеру одновременно с наращиванием американской военной мощи.

Не случайно, за две недели до встречи, выступая перед обеими палатами конгресса, президент, сообщив о предстоявшей поездке в Вену, одновременно запросил дополнительно два миллиарда долларов на создание новых вертолетов, боевых машин пехоты и минометов новейшей конструкции. Президент не забыл напомнить своим сановным слушателям, что речь идет о дополнении к затребованным всего лишь за два месяца до этого 2,5 миллиарда долларов на ракеты и ядерные боеголовки {919} 919 Catudal H. Kennedy and Berlin Wall Crisis: A Case Study in U. S. Decision Making. Berlin: Berlin Verlag, 1980. P. 83-84. .

Этим подчеркивалось, что американская военная стратегия предусматривает не только подготовку к ведению ракетно-ядерных войн. Также предполагалось задействовать и, главное, использовать и в качестве предупреждения конфликтов, и для устрашения возможного противника традиционные, но значительно модернизированные виды вооружения. Увязывание в единый узел увеличения ассигнований на обычные вооружения с предстоявшим свиданием в Вене было симптоматичным.

Самой встрече предшествовали недолгие, но довольно острые предварительные секретные переговоры. Ведь намечавшаяся на май 1960 года встреча Хрущева с Эйзенхауэром была сорвана в связи с полетом американского разведывательного самолета У-2 над советской территорией. Обе стороны чувствовали себя уязвленными, и необходимы были некие негласные импульсы, чтобы дать толчок новым переговорам на высшем уровне. Тайные переговоры проходили в Вашингтоне между Робертом Кеннеди и упоминавшимся уже в связи с Кубинским кризисом резидентом советской разведки Г.Н. Большаковым при посредничестве журналиста Ф. Хоулмена, о котором мы также уже писали.

Именно между Робертом Кеннеди, действовавшим по поручению брата, и Большаковым, выполнявшим неофициальное поручение советского лидера, была согласована встреча в Вене. За две недели до встречи Роберт Кеннеди и Большаков проговорили четыре часа, причем американская сторона фактически передала советской устное послание об основном вопросе, по которому она желала бы вести переговоры.