Лариса Дубова - Клан Кеннеди

В феврале 1986 года Эдвард Кеннеди в третий раз побывал в СССР, на этот раз только в Москве. Это было время после «пятилетки пышных похорон», когда очередной генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачев только присматривался к возможным крутым переменам в социально-политической системе и вместе со своими соратниками предпринимал первые робкие шаги в этом направлении.

Кеннеди посетил нового министра иностранных дел СССР Э.А. Шеварднадзе, который вспомнил их прошлую встречу в Тбилиси десятью годами ранее.

Затем Эдвард побывал и у Горбачева. Беседа, состоявшаяся 5 февраля, касалась двух основных вопросов.

Это было время, когда президент Рейган выдвинул проект создания надежной системы защиты территории США от ракетно-ядерного удара, программу, получившую название стратегической оборонной инициативы (СОИ) или, как ее стали называть оппоненты, «звездных войн». Речь шла о рассчитанных на длительный период исследовательских работах, проектах и испытаниях новых систем, требовавших многомиллиардных расходов.

В СССР рейгановские планы были встречены крайне болезненно. Пропагандисты утверждали, что США стремятся надежно защитить свои пределы, чтобы быть в состоянии нанести первый удар, сохранив свою неуязвимость. Американская сторона в свою очередь твердила, что создание СОИ сделает бессмысленным существование ракетно-ядерного оружия. В подтверждение своих мирных намерений Рейган говорил, что США готовы делиться с СССР всеми техническими данными по мере создания новой системы. Здесь, правда, был один весьма хитрый вопрос — стоимость реализации проектов. В условиях, когда в СССР всё явственнее давали о себе знать застой и кризис, теперь уже не только в социально-экономической, но и в политической областях становилось ясным, что он просто не выдержит бремени создания своей системы СОИ. Именно этим, а не озабоченностью по поводу агрессивных намерений США, и была вызвана прежде всего тревога советской партийной элиты.

По предварительной договоренности с Рейганом Кеннеди, который в сенате, в прессе и публичных выступлениях резко критиковал инициативу президента (он был одним из тех, кто присвоил ей название «звездных войн» {1344} 1344 Boston Globe. 1986. Febr. 9. ), всё же согласился выступить в качестве посланца доброй воли.

Во время бесед с Шеварднадзе и Горбачевым было договорено, что, несмотря на проекты СОИ, будут продолжены переговоры о сокращении количества ракет средней дальности, размещенных на европейской территории {1345} 1345 CkymerA. Op. cit. P. 391-393. .

Вторым вопросом, который поставил Кеннеди, была судьба политзаключенных в СССР. Хотя ему не удалось договориться об освобождении из ссылки А.Д. Сахарова (это произошло позже по инициативе самого Горбачева), советские лидеры дали согласие на амнистию Анатолия (Натана) Щаранского, находившегося в заключении девять лет и подвергавшегося всяческим издевательствам. 11 февраля Щаранский действительно был освобожден, переправлен в Восточный Берлин, а затем с согласия западноберлинских властей прошел через контрольно-пропускной пункт в Западный Берлин, с тем чтобы затем отправиться в Израиль.

Новый советский лидер произвел благоприятное впечатление на американского сенатора. Согласно памятной записке первого заместителя заведующего международным отделом ЦК КПСС В.В. Загладина, Кеннеди говорил ему, что Горбачев «твердый и гибкий политик, который знает, чего он хочет» {1346} 1346 Bukovsky V., Stroilov P. A Phenomenon Called Senator Kennedy // National Review Online. 2006. Nov. 27. .

Кеннеди вновь встретился с московскими диссидентами на всё той же квартире профессора Лернера, где он уже побывал во время прошлого визита. Хотя диссиденты по-прежнему находились под наблюдением спецслужб, никакие препятствия для встречи на этот раз не ставились. И Эдвард, и его собеседники чувствовали, что в Советском Союзе начинают дуть новые ветры, хотя о том, что до развала этой казавшейся могучей страны оставалось всего пять лет, никто из них не мог и подумать. Недаром в американском посольстве в Москве смену высшего эшелона власти в СССР считали лишь косметическим изменением, о чем посол Артур Хартман толковал сенатору во время личных бесед, происходивших ежедневно [92] Об этих беседах Эдвард Кеннеди сделал запись для памяти 8 февраля 1986 года, которая хранится в его фонде в архиве Библиотеки Джона Фицджералда Кеннеди (JFKLB. EKP. Visit to Moscow. 1986). . Эдвард Кеннеди покидал Советский Союз, всё еще не предполагая грядущего развала этого главного на то время противника Америки.

Еще один, последний визит в СССР состоялся в 1990 году, когда советская тоталитарная система находилась накануне развала. Визит прошел почти незамеченным, хотя Горбачев и на этот раз принял американского сенатора. Весьма встревоженный и казавшимися ему катастрофическими переменами, которым в значительной мере он сам способствовал, и угрозой потери собственной власти генсек, по словам Эдварда, посвятил почти всю полуторачасовую беседу положению в Литве, народ которой оказался в авангарде движения стран Балтии — независимость Литвы была провозглашена за две недели до встречи, 11 марта {1347} 1347 Los Angeles Times. 1990. March 27. .

На протяжении 1990-х годов Эдвард продолжал активно работать в сенате, главным образом ведя борьбу за совершенствование социального законодательства, прежде всего в области здравоохранения.

Немалое внимание Эдвард уделял Библиотеке Джона Фицджералда Кеннеди в Бостоне. Он часто посещал ее, выступал перед посетителями. В 1988 году он был активным участником проведенной там конференции, посвященной 25-летию подписания договора о частичном запрещении ядерных испытаний {1348} 1348 JFKLB. MBPP. Box 104. Е. Kennedy to M. Bundy. Apr. 15. 1988. .

Эдвард заботился о мемориальной библиотеке как о родном детище, гордился ее успехами. Он писал Банди, что за четыре года после открытия музейную часть библиотеки посетили свыше двух миллионов человек, что это учреждение «возглавляет все национальные президентские библиотеки по объему [материалов] и числу своих программ» {1349} 1349 Ibid. E. Kennedy to M. Bundy. 1983. Nov. 9. . Эдвард был одним из инициаторов программы «устной истории», связанной с деятельностью его братьев, и обращался к участникам событий с просьбой дать интервью исследователям {1350} 1350 JFKLB. MBPP Box 104. .

Его неоднократно приглашали выступать в различных телевизионных программах, особенно связанных с вопросами здравоохранения и другими социальными проблемами. Однако, как справедливо отмечал М. Банди, эти приглашения поступали не только потому, что он занимался этими делами в сенате (правильнее было бы сказать не столько), а прежде всего по причине его «большого имени» {1351} 1351 Ibid. M. Bundy to E. Kennedy. Dec. 5, 1985. .