Андрей Орлов - Осень 93-го. Черные стены Белого дома

…В здании работали свыше 700 специалистов турецких строительных фирм, военнослужащие военно-строительных частей, десятки подрядных и субподрядных организаций, действовала следственная группа Генеральной прокуратуры, вели отбор документальных материалов работники архивных служб…

В течение всего периода работы группы в здании продолжали иметь место факты… перемещения металлических шкафов и сейфов, бесконтрольного вывоза транспортными средствами вместе с мусором значительного количества документов и материалов. Обратил на себя внимание особый интерес, который проявляли турецкие рабочие к документальным материалам…» ( Из «Справки о результатах работы по розыску документов и материалов в здании бывшего Верховного Совета Российской Федерации» от 6 ноября 1993 года.)

Орлов усмехнулся: «особый интерес, который проявляли турецкие рабочие»! В эту скупую строчку уложилась та самая главная часть работы, которую решала опергруппа Орлова в последние дни октября. Андрей уже понял, что на фоне происходящих событий скромные усилия горстки сотрудников министерства безопасности и Администрации Президента, скорее всего, останутся незамеченными. От этого становилось немного обидно за тех ребят, которые вместе с ним целыми днями лазали по опустошенному зданию, преодолевая завалы и обрушения, скрупулезно обследуя каждый кабинет, каждое помещение, по крупицам собирая то, что является достоянием государства, вдруг оказавшимся брошенным среди хлама и обломков. Однако было главное, что приносило удовлетворение и даже какое-то спокойствие: опергруппа задачу выполнила.

Орлов отчетливо вспомнил, как всего несколько дней назад они оказались в помещениях «стакана», принявших на себя танковые снаряды. Масштабы разрушения были ужасающими. Мало того, что оказались буквально вывороченными наружу громадные окна, полностью обрушились стеновые перегородки, рухнули потолки, а все содержимое превратилось в груду сгоревших обломков. Членам опергруппы пришлось перелезать через каменные завалы, переплетенные металлической арматурой и торчащими повсюду трубами, разыскивая места, где хоть что-нибудь могло уцелеть от взрывов. Но единственное, что они находили, так это изуродованные, почти расплющенные сейфы, даже толстые стенки которых не выдерживали высокой температуры. Разумеется, в них оказывались кучки золы или обугленные брикеты, бывшие когда-то документами, которые рассыпались в пыль, стоило только дотронуться до них.

Потом, когда они осматривали одно из помещений пятью этажами ниже, Андрей обратил внимание на небольшую брошюру, валяющуюся на полу чуть в стороне от большой кучи мусора и обломков мебели. Она лежала вверх тыльной стороной, на которой отчетливо было видно пулевое отверстие.

«Надо же, попали прямо в середину книги! — подумал Орлов. — Специально будешь целиться — не попадешь!»

Подняв брошюру с пола и стряхнув пыль, смешанную с пеплом, Андрей повернул ее к себе лицом и прочитал название: «Проект Конституции Российской Федерации Подготовлен Конституционной комиссией Съезда народных депутатов Российской Федерации».

«А ведь завтра 7 ноября!» — случайно бросив взгляд на настенный календарь, подумал Андрей. Сколько он себя помнил, это был большой праздник. В детстве они с отцом ходили вечером смотреть иллюминацию — непривычно яркое освещение центра Москвы, особенно Центральный телеграф, где висели в обрамлении лампочек портреты членов Политбюро и ярко светился разноцветный герб СССР. Из окна семнадцатого этажа высотного дома на Котельнической набережной, где жили родственники Орловых, открывался великолепный вид на Кремль, набережные и мосты Москвы-реки. Праздничный салют поражал воображение, приводил всех в восхищение и особое состояние торжественности. 2 ноября 1993 года московское правительство, опасаясь массовых беспорядков, запретило проведение праздничных мероприятий в этот день, разрешив коммунистам лишь возложение венков к Мавзолею Ленина.

Конференц-зал был полон. Ведь не часто в министерство приходили столь высокие чиновники, особенно в это сложное и противоречивое время.

Всем памятно было Всероссийское совещание, состоявшееся летом 1991 когда, когда Ельцин впервые вошел в здание Комитета госбезопасности. Тогда, сидя рядом с Председателем КГБ, он еще не знал, что через пару месяцев схлестнется в схватке с ГКЧП, одной из ведущих фигур которого был Крючков. Тогда эта схватка, получившая название «провал августовского путча», привела к восхождению Ельцина на политический Олимп, падению Горбачева и развалу СССР. В результате этих событий чуть было не упразднили органы безопасности как «опору тоталитарного режима». Но все ограничилось реорганизациями, в ходе которых спецслужбу раскассировали на несколько частей, пытались объединить с милицией, несколько раз переименовывали и в конце концов остановились на министерстве безопасности.

Теперь вместо президента перед чекистами должен был выступить руководитель его Администрации — Сергей Александрович Филатов, человек исключительно влиятельный и сыгравший не последнюю роль в подавлении «мятежного парламента». То ли Ельцин не хотел снова оказаться в стенах учреждения, которому не доверял и с давних пор которое считал виновником своих злоключений, то ли у него были более важные дела, но на Лубянку приехал Филатов. С октябрьских событий прошло уже больше месяца, но эхо выстрелов танковых пушек по Дому Советов еще звучало повсюду. Не исключением были и чекисты, которые снова ощутили себя заложниками ситуации.

Орлову, как и большинству его коллег по службе в министерстве безопасности, хотелось знать, каковы перспективы выхода страны из кризиса, какую роль отводит органам безопасности верховная власть и на что теперь должны ориентироваться чекисты, которые всегда действовали в русле установок руководства страны, будь то Политбюро ЦК КПСС, Верховный Совет или президент России.

Возникшее в результате противостояния президента и парламента двоевластие ставило сотрудников органов безопасности в сложное положение. Подчиняясь указам и распоряжениям главы государства, они вынуждены были игнорировать распоряжения, исходящие от Верховного Совета и сформированного им нового центра власти. Осознавая пагубность происходящего и всю зыбкость обстановки, сотрудники министерства безопасности выполняли свой долг, зачастую руководствуясь собственным пониманием, как должен поступать тот или иной человек в экстремальной ситуации. Главная задача — не допустить кровопролития, максимально снизить напряжение в обществе, удержать конфронтирующие силы от самоубийственной схватки. Каждый сотрудник на своем месте обязан был сделать для этого все возможное.