Барри Форшоу - Звезда по имени Стиг Ларссон

Считалось, что книгу «Место казни», которую обычно сравнивают с романами Ларссона, я написала, вдохновившись «Убийством в Восточном экспрессе», и хотя я прекрасно знаю все произведения Кристи, могу с уверенностью сказать, что дело не в ней. Вокруг витает множество идей, и то, что между моей книгой и «Девушкой с татуировкой дракона» есть сходство, не значит, что Ларссон написал плагиат — мы просто зашли на одну территорию, как это часто делают писатели.

Уже довольно долго женщины вроде меня используют резких, конфликтных, сложных и сильных героинь, часто с феминистским уклоном. Но в целом — хотя я знаю, что есть исключения, — мужчины не читают детективы, написанные женщинами. Поэтому можно только приветствовать, что мужчина-писатель Стиг Ларссон перевел эту концепцию на новый уровень популярности и продаж. Я не говорю, что я обижена: тот факт, что его читают и мужчины, и женщины, объясняет феноменальную популярность его романов, но все же это весьма показательно. Когда такой человек, как Ларссон, пишет книгу, затрагивающую проблемы женоненавистничества (интересно, что шведское название первой книги было «Мужчины, которые ненавидят женщин»), все вдруг восклицают: «Надо же! А ведь женоненавистничество существует!»

Одна из причин славы Ларссона в том, что он нарушил множество правил, и в этом его большое достижение. Главным образом оно связано с созданием оригинальной героини, Лисбет. Те из нас, кто трудится на ниве детективной прозы, обычно не ставят перед собой задачу ломать правила игры; я просто хочу рассказать историю, которая возникла у меня в голове, и если иногда правила нарушаются, так уж оно получилось. Когда вышла «Тугая струна», люди говорили: нельзя писать о серийном убийце, личность которого выясняется на второй странице, а сейчас это делают все! Точно так же Стиг наверняка породил целый легион социально неадаптированных (но невероятно умных) молодых героинь».

Вэл Макдермид — не единственная писательница, которая могла повлиять на Стига Ларссона. Вместе с Макдермид в первой книге упоминается и американский автор Сара Парецки. Помимо своего воздействия на Ларссона, Парецки сильно повлияла и на саму Вэл.

«Совершенно очевидно, что для многих писателей, как и для меня, Сара Парецки была важнейшим новатором, — говорит Макдермид, — пусть даже тематически мы разошлись. Главная героиня Парецки, В. А. Варшавски, сильная, способная женщина, выражавшая определенные феминистические ценности, живя согласно им не в каком-то замкнутом феминистском гетто, а в реальном мире. Она умна, независима, отважна и определенно безрассудна (этой характеристикой обладает и Лисбет Саландер).

Можно, конечно, утверждать, что Ларссон справился с довольно сложным для мужчины-писателя материалом из-за своей безупречной репутации феминиста, однако есть те, кто обвиняет его в восхищении сценами сексуального насилия».

«Меня тоже обвиняли в восторженном отношении к подобным темам, — говорит Макдермид. — И тоже называли женоненавистницей! Но даже поверхностное чтение моих книг и романов Стига показывает всю несправедливость этого обвинения».

Макдермид нравятся книги Ларссона, но может ли она назвать все три части завершенными и едиными?

«Первый том действительно интересен — это поразительная книга. Ларссон широко использует различные элементы жанра и великолепно их объединяет. Он прекрасно понимает все составляющие, но привлекают его те элементы, те взгляды на феминизм и те политические позиции, которые можно назвать левоцентристскими и антикорпоративными, а кроме того, его интересуют мужчины, ненавидящие женщин. Тут бы я вспомнила романы Сары Парецки, где аналогичные элементы являются важнейшими механизмами сюжета.

Но самое интересное здесь — мужская точка зрения на женоненавистничество; в конце концов, при всем желании, мнение женщины на этот счет будет отличаться от мнения мужчины, а Ларссон способен донести свою позицию с ясностью и чувством. Как я и сказала, первая книга написана великолепно, но что касается второй, «Девушка, которая играла с огнем», к ней у меня больше претензий, поскольку в середине она провисает и требует детальной редакторской правки. Например, при появлении сводного брата Лисбет со сверхчеловеческими способностями начинают звенеть первые звоночки. Это напоминает мне о том, как Патриция Кронуэлл съехала с катушек, введя в свою книгу оборотня. Парень, страдающий от гирсутизма! [8] Избыточный рост волос у женщин по мужскому типу (то есть встречается только у женщин. — Примеч. ред.) . Нельзя, чтобы читатель вдруг подумал: «Какая глупость!» Такие вещи очень портят книгу. Ларссон не теряет напряженности сюжета, но мне подобные элементы кажутся сомнительными.

Затем мы переходим к третьей книге, «Девушка, которая взрывала воздушные замки», и все становится на свои места. В романе выражена очень сильная, интересная идея о противостоянии человека и государства, что особенно привлечет британцев, считавших Швецию оплотом либерализма в лучшем смысле этого слова. Их наверняка поразит, что в Швеции возможен подобный заговор. В третьей книге, конечно, тоже есть не слишком достоверные элементы — например, Саландер, контролирующая события с больничной койки, — и хотя мы готовы согласиться со многими ее талантами, такое могущество вызывает недоверие.

Она превращается в эдакого Мориарти, хотя в процессе чтения вы об этом не думаете. Большая часть того, что она делает в техническом отношении, выходит за рамки возможного, но Ларссон и не старается убедить нас в реальности происходящего. Если читателям нравится автор, они охотно принимают множество невероятных условностей, хотя основа для доверия все-таки нужна. В романе Йена Рэнкина «Отдел жалоб» много говорится об аппаратуре для прослушивания и видеонаблюдения, однако Йен позволяет нам принять все, о чем идет речь в его книге. Он предоставляет достаточно информации и деталей, чтобы мы согласились с реалистичностью сюжета. Я не утверждаю, что Стиг Ларссон этого не делает, он тоже очень убедителен, но мы должны глубоко погрузиться в роман, чтобы принять то, что на нас выливается.

Уверена, если б он остался жив, то сам бы тщательно отредактировал свои книги — в конце концов, Ларссон был уважаемым журналистом и знал, как правильно донести свою мысль до читателя в небольших статьях».

Но всегда ли автор знает, что лучше для его произведений? Будь Ларссон жив, он мог бы, к примеру, настаивать на использовании в переводных изданиях оригинального шведского названия «Мужчины, которые ненавидят женщин» (останься за ним такая возможность). Три англоязычных заглавия, начинающихся со слова «Девушка…» — одна из деталей, захвативших внимание публики. Оригинальное название Ларссона напоминает о книгах Мэрилин Френч, издававшихся в семидесятые годы, когда феминизм переживал свою наиболее воинственную стадию.