Николай Белов - Звезда Монро

А в Вашингтоне президент Кеннеди обратился к конгрессу с предложением в законодательном порядке усилить контроль над употреблением сильнодействующих лекарственных средств.

В воскресенье утром молодой помощник судебного медицинского эксперта доктор Томас Ногучи нашел на своем письменном столе записку от коронера. В ней тот просил Ногучи произвести вскрытие тела Мэрилин Монро. Наблюдателем от окружного прокурора был опытный судебный медик Джон Майнер.

Возглавлял следственный отдел Лос-Анджелесской полиции Тэд Брайн, про которого говорили, что он способен работать круглые сутки.

В то воскресное утро его попросили немедленно приехать в главное полицейское управление.

Проведение следствия возлагалось на начальника полиции Уильяма Паркера. Он выбрал для следствия лучших специалистов, включая и следователей из центрального отделения полиции. Вызвано это было бесконечными толками о близости актрисы с Джоном и Робертом Кеннеди. Он искренне восхищался Робертом Кеннеди и считал, «что из него мог бы получиться президент лучше, чем из Джона».

О Паркере говорили как о человеке твердых правил и кристальной честности. Однако через несколько недель, когда его жена спросила, как обстоят дела с расследованием смерти Монро, Паркер ответил завуалировано.

Были проведены два расследования — коронера, пестревшее ошибками, и полицейское, — оказавшиеся под семью замками.

«А спустя шесть часов после первого официального уведомления о смерти Мэрилин Монро, ее широко разрекламированное, выше всех прочих на земле ценимое тело, накрытое полиэтиленом, лежало в длинной комнате без окон под залом суда в Лос-Анджелесе». Его приготовили к проведению аутопсии на столе с крышкой из нержавеющей стали, оборудованном водопроводными шлангами и канализационной системой, а также весами для взвешивания человеческих органов.

Ногучи — хирург, проводивший вскрытие, поначалу вознесся до поста главного судебно-медицинского эксперта, но недавно был смещен с этой должности за злоупотребление служебным положением и использование в корыстных целях сенсационных сообщений о смерти знаменитостей.

А в 1968 году именно Ногучи зондировал пробитую голову сенатора Роберта Кеннеди.

Ногучи и Джон Майнер, наблюдатель из окружной прокуратуры, находились под глубоким впечатлением, когда тело Мэрилин Монро снова было накрыто простыней.

Над телом Мэрилин Монро Ногучи трудился несколько часов. По записям, сделанным им после вскрытия, Мэрилин была «36-летней женщиной, белой расы, нормального телосложения, нормальной упитанности, весом 117 фунтов и ростом 65,5 дюймов. Волосы на голове светлые, обесцвеченные. Глаза голубые».

Из них же широкой публике стало известно «о шрамах, оставленных после аппендэктомии и операции на желчном пузыре, невидимых на фотографиях благодаря высокому мастерству фотографов».

Когда Мэрилин увезли, от ее красоты не осталось и следа. На единственном из уцелевших посмертных снимков, сделанных полицией, у Мэрилин раздувшееся лицо, слипшиеся волосы. Во время удаления мозга были повреждены лицевые мышцы. Останки после того, как работа экспертов была закончена, промыли водой.

С медицинской точки зрения Ногучи, выполнявший вскрытие, объяснения причины смерти Мэрилин Монро не нашел. Кроме пары синяков, которые могли быть получены при ударах о предметы, других признаков физического насилия обнаружено не было. Зная о найденных на прикроватном столике пустых пузырьках из-под таблеток, Ногучи полагал, что ответ на главный вопрос мог дать токсиколог.

В понедельник главный токсиколог Ральф Абернети разглядывал образцы, находившиеся в его лаборатории. Тут были упаковки для таблеток, — в том числе пустой пузырек из-под нембутала, — пробирки с кровью и мочой, пробы содержимого желудка и кишечника Мэрилин, а также кусочки печени и почек.

Доктор Ногучи просил его протестировать все это на наличие алкоголя и барбитуратов.

Через несколько часов Ногучи знал, что в 100 миллиграммах крови Мэрилин содержалось 4,5 миллиграмма барбитуратов, а алкоголя не было вообще. За несколько часов до кончины она не выпила ни капли. А по общепризнанной версии Мэрилин умерла якобы от классического сочетания алкоголя с барбитуратами.

Но главным виновником смерти Мэрилин Монро оказались все же лекарственные препараты. Мэрилин приняла дозу нембутала, в десять раз превышавшую нормальную терапевтическую дозу. Уровень хлоралгидрата свидетельствует «о поразительном факте»: этого лекарства она приняла в двадцать раз больше, чем рекомендуется. А любое из этих двух лекарств в такой дозе может оказаться для человека фатальным.

Спустя, пять дней после смерти Мэрилин Монро, доктор Ногучи на основании вскрытия представил окончательное заключение о смерти. В нем было указано, что смерть наступила «в результате острого отравления барбитуратами, принятыми в избыточной дозе». В подзаголовке «тип смерти» он обвел «самоубийство», добавив от себя слово «вероятное». Это и было объявлено прессе.

Но версия о самоубийстве убедила не всех. Возражения вызывало заключение Ногучи, что Мэрилин все это «приняла сама».

Существует ряд веских причин для того, чтобы не согласиться с выводами эксперта. Известно, что в подобных случаях в желудке обнаруживают следы пилюль — остатки желатиновых капсул, иногда нерастворившиеся таблетки. А капсулы барбитуратов оставляют к тому же отчетливый след красителя.

Некоторые также говорили, что у жертв передозировки перед смертью обычно начинается рвота.

В спальне Мэрилин не было стакана и не было воды, без которой она не смогла бы проглотить такое количество лекарств.

Поэтому кое-кто считает, что Мэрилин Монро кто-то помог, иными словами, она была убита.

«Проблема стакана» заинтересовала в 1982 году окружного прокурора. Он ссылался на опубликованную фотографию, на которой была запечатлена сцена смерти и где «якобы был виден сосуд для питья».

В ванной Мэрилин, смежной со спальней, в ту ночь водопровод из-за ремонта не работал. Если она и ходила за водой в другую комнату, то миссис Мюррей ее не заметила.

Профессиональный полицейский должен был сразу заметить наличие либо отсутствие стакана. Но ни в одном из полицейских рапортов об этом не говорится.

Судя по сообщениям прессы, дом Мэрилин официально был опечатан только в 8.30 утра. Распоряжаться имуществом актрисы было поручено опекунше ее матери миссис Мелсон. Войти в дом ей с мужем позволили на другой день. Она вспоминала, что прикроватный столик и тогда был завален медицинскими флаконами.

Миссис Мелсон, думая о репутации Мэрилин, уничтожила лекарства. «Все таблетки мы спустили в туалет, а пузырьки, кажется, я забрала с собой и выбросила, но сколько раз потом я жалела, что не сохранила их».