Татьяна Умнова - Людовик XIV. Личная жизнь «короля-солнце»

«Дочь моя, я привела к вам короля — вашего супруга. Прошу вас: примите его и любите!» — громогласно произнесла Мария Медичи.

И Анна, покраснев от смущения, пробормотала по-испански: «У меня нет иного желания, мадам, как только повиноваться Его Величеству, моему супругу, и угождать ему во всем».

К счастью, здесь же находились несколько камеристок и придворных дам, выбранных Филиппом III для своей дочери из числа испанок, знавших французский язык. Они перевели слова юной королевы.

В присутствии множества свидетелей король сбросил халат и лег рядом с женой. Оба они выглядели смущенными и несчастными. Мария Медичи подошла к ложу и тихо произнесла несколько фраз. Что именно она сказала — неизвестно. Но, видимо, давала некие советы, называя при этом все своими именами… Потому что, пока она говорила, Анна Австрийская покраснела как маков цвет, а Людовик стал бледнее подушки.

«Теперь всем пора уйти», — объявила Мария Медичи и покинула опочивальню. Действительно — ушли все, кроме кормилиц и камеристок, а также — лейб-врача, которые должны были проследить за тем, чтобы король и королева надлежащим образом исполнили свои супружеские обязанности. После свершения сего действа доктор осмотрел супругов и снова пригласил в опочивальню королеву-мать и придворных. И дал подробный отчет о случившемся.

Неудивительно, что уже на следующее утро король и королева не могли без смущения смотреть друг на друга и старались вовсе не разговаривать.

После своей первой брачной ночи король проникся таким глубоким отвращением к плотской любви, что остался в истории под именем Людовика Стыдливого.

Четыре года после свадьбы он воздерживался от близости с супругой.

Только в январе 1619 года, когда Людовик подписывал брачный контракт между своей сестрой, Кристиной Французской, и принцем Виктором-Амадеем Савойским, папский нунций смог несколько подвинуть его в сторону со стези добродетели, шепнув: «Сир, я не поверю, что вы допустите, чтобы ваша сестра родила сына раньше, чем у Вашего Величества появится дофин».

После этого король стал регулярно посещать королеву для исполнения супружеских обязанностей. Эту радостную новость сообщили всем послам европейских держав, и кардинал Боргезе писал папскому нунцию: «…выполнение королем своих супружеских обязанностей положительно воспринято в Риме, а сам Папа выразил свое глубокое удовлетворение». Для Анны и Людовика супружеские отношения были в полном смысле слова «обязанностью» — причем наитягостнейшей. И, несмотря на совместные старания, произвести на свет дофина им никак не удавалось…

В общем, брак Анны Австрийской оказался на редкость неудачным.

«Самым главным мужчиной» в жизни Анны Австрийской стал, конечно же, Джордж Вильерс, герцог Бэкингем. Об их любви, о тайных встречах и о том, что королева подарила герцогу алмазные подвески, знают все — благодаря Александру Дюма. Но вряд ли кто-нибудь из читателей Дюма предполагает, что при всей пылкой и нежной страсти, связывавшей этих двоих, они так и не стали любовниками.

История герцога Бэкингема печальна — но типична для тех времен.

В 1603 году, после смерти «королевы-девственницы» Елизаветы I Тюдор, на трон взошел тридцатисемилетний Яков I Стюарт — сын ее самого ненавистного врага: королевы Шотландии Марии Стюарт, казненной по приказу Елизаветы. Яков был женат на датской принцессе, имел детей, но при всем при этом — питал постыдное и неодолимое влечение в красивым мальчикам: так же, как французский король Генрих III. Заняв престол, Яков стал приближать к себе и осыпать милостями мальчиков-подростков. Очень скоро при английском дворе — как некогда при французском — среди молодых людей началось соперничество за должности и земли, полученные через королевскую постель.

Но великой и единственной любовью для короля Якова стал Джордж Вильерс.

Джордж Вильерс родился в 1592 году, а ко двору прибыл в 1612 году, в возрасте двадцати лет, а любовником короля стал, как многие считают, в 1614 году — или к тому моменту он стал главным и постоянным фаворитом.

Джордж происходил из благородной и богатой семьи, но — богатства и знатности достаточно не бывает никогда, поэтому его мать, Мэри Бомонт, поощряла в сыне честолюбие и уничтожала любые ростки ненужной добродетели… Если вообще хоть когда-то этот красивый рыжеволосый юноша был добродетелен! Король начал выделять Джорджа Вильерса, а потом и вовсе позабыл все другие привязанности. Недоброжелатели шипели, что Яков нашел «в характере этого юноши поумеренную ветреность и склонность к распутству». Король называл своего возлюбленного Стини: сокращение от святого Стефана, чье лицо, по Библии, «сияло, словно лик ангела».

Джордж Вильерс действительно был очень красив. В этом легко убедиться, взглянув на знаменитый портрет работы Рубенса. Это надменное точеное лицо, пронзительный, прожигающий взгляд синих глаз, сияющая белая кожа, мягкие локоны рыжеватых волос, — исключительно красивый человек! Можно представить, каким он был в двадцать лет, когда его впервые увидел Яков.

Джордж Вильерс с раннего детства отличался умом и силой воли. Он полностью подчинил себе влюбленного короля. Яков готов был ради Джорджа на все. В письмах король называл «своего Стини» то «женой», то «возлюбленным супругом». Он даровал любовнику титул графа, затем — герцога Бэкингема. Расставил родственников Джорджа на руководящие посты и, в конце концов, сделал любовника министром финансов. И пока Джордж услаждал и развлекал короля, Мэри Бомонт именем и властью своего сына распоряжалась раздачей привилегий и постов тем, кто был полезен семье Вильерс. Или тем, кто платил ей за услуги звонкой монетой.

Сам Яков Стюарт сравнивал свое отношение к Бэкингему с отношением Христа к его любимому ученику — юному апостолу Иоанну. Без малейшего стеснения он говорил: «У Христа был его Иоанн, а у меня сеть мой Джордж». Расставаясь даже ненадолго, король писал Бэкингему нежнейшие письма: «Я хочу жить только ради тебя и предпочел бы быть изгнанным в любой конец земли вместе с тобой, чем жить печальной вдовьей жизнью без тебя. И да благословит тебя Бог, мое сладкое дитя и жена, чтобы ты всегда был утешением своему дорогому папе и супругу». Более того, Яков мечтал о том, к чему в Британии пришли только в XXI веке, то есть о браке со своим возлюбленным: «Молю Бога о нашем брачном союзе на Рождество. Да осенит тебя благословение Божье, жена моя, да пребудешь ты утешением великим своего старого отца и мужа».

К собственному родному сыну — Чарльзу — Яков был не просто безразличен, а относился с какой-то странной неприязнью. Принц Чарльз Стюарт рос несчастным, запуганным ребенком. Наследником считался старший, принц Генри. Чарльз был более слабым, неуклюжим, к тому же заикался, и при дворе над ним посмеивались. Чарльз был моложе Джорджа Вильерса на восемь лет, и будущий герцог Бэкингем пригрел и защитил мальчика. Сомнительно, что это могло быть расчетом… Никто никогда не предполагал, что Чарльз станет королем. Но принц Генри Уэльский скончался в возрасте восемнадцати лет от тифа. И оказалось, что ближайшим другом будущего короля стал фаворит короля правящего!