Татьяна Умнова - Людовик XIV. Личная жизнь «короля-солнце»

Анна Австрийская дни и ночи не отходила от постели сына и переживала так сильно, что как только мальчику стало лучше — сама слегла в горячке, к счастью не продолжительной. Очень беспокоится за здоровье короля и Мазарини. Хотя у Анны был еще один сын, в Луи уже было очень много вложено. Да и задатки у него были по-настоящему королевские. Тогда как в Филиппа Мазарини не верил. Он никогда не воспринимал его всерьез и не особенно обращал внимание на его воспитание. Что в общем-то странно, учитывая, насколько уязвима в ту пору была человеческая жизнь. Уверенность в том, что Людовик доживет до совершеннолетия, не могла быть абсолютной, однако почему-то ко вниманию это не принималось. Может быть, и Анна и Мазарини свято верили астрологам, предсказавшим королю долгую жизнь?

Людовик был умным мальчиком с сильным характером, но вместе с тем он был чувствителен и часто неуверен в себе. Он крайне болезненно переживал неуважение к своей особе и к своей власти. Он боялся оказаться недостаточно хорошим королем.

Гражданская война, вспыхнувшая во Франции в 1648 году, была для Луи тяжелым испытанием, заставившим его почувствовать себя слабым и беззащитным, уязвимым перед разрушительной силой хаоса, но вместе с тем и воспитавшим в нем стойкость.

Как это ни ужасно, Фронда была лучшей школой для маленького короля, в совсем еще юном возрасте он научился понимать и принимать вещи, трудные и болезненные даже для взрослого, чего уж говорить о ребенке. Понимать коварную сущность своих подданных, которые могут уверять в любви и преданности и тут же строят козни, предают, легко и непринужденно, заботясь исключительно о собственной корысти. Принимать тот факт, что верить никому нельзя и сегодняшние друзья завтра запросто могут стать врагами. А вчерашние враги… Их придется прощать, скрепя сердце, потому что так диктует политика. Слава богу, что за спиной у Луи все же были люди надежные как скала, всегда верно отстаивающие его интересы, на которых он слепо мог положиться. Самые близкие его люди — мать и крестный отец.

Войны никогда не случаются внезапно, и, конечно, Фронда не вспыхнула в один миг. Тридцатилетняя война измучила страну, для того, чтобы содержать армию, вводились все новые налоги, народ бедствовал, восстания вспыхивали то здесь, то там и случались все чаще. В какой-то момент упала последняя капля, и плотину просто прорвало.

«Уже в январе 1648 года появляются первые признаки гражданской войны, — пишет Э. Дешодт. — С 7 по 9 января несколько сотен торговцев с улиц Сен-Дени и Сен-Мартен протестуют перед Дворцом правосудия против новых налогов. В субботу 11-го направляющуюся на богослужение в собор Парижской Богоматери королеву осаждает толпа из двухсот женщин и с воплями следует за ней до собора. В ночь с 11-го на 12-е на улице раздаются выстрелы. 12-го излечившийся от оспы Людовик должен идти в собор, дабы возблагодарить Господа за выздоровление. Вид сопровождающего его внушительного отряда телохранителей лишь усугубляет недовольство толпы».

Умер великий Ришелье, разжалась рука, надежно державшая в повиновении и парламент и знать. Король был мал… Регентша не внушала особого почтения… А ее первый министр и вовсе вызывал одно лишь возмущение и отвращение. Как это так: какой-то выскочка, итальянский пройдоха вознамерился править Францией!

Французский парламент был далек от того, чтобы принимать решения столь же суровые, как парламент в Англии, низложивший королевскую власть и поставивший во главе страны лорда-протектора, и все же пример Туманного Альбиона весьма вдохновлял.

13 мая 1648 года парламент призвал судебные палаты собраться, чтобы провести общую государственную реформу для спасения королевства.

И одной из самых важных задач на повестке дня являлось — спасти короля от влияния Мазарини.

Из страха оказаться заложниками у толпы, Анна и Мазарини вынуждены тайно бежать из Парижа, они увозят короля и его брата в Рюэль, бывшую резиденцию Ришелье, одновременно с этим приказывая победителю при Рокруа принцу Конде осадить мятежный Париж.

В Венсенском замке герцог Бофор кусает локти от досады. Как же так: в столице мятеж, а он не может принять в нем участие? Как только выдастся возможность, он совершает побег и присоединяется к фрондерам.

Парижане хоть и испуганы, но не собираются сдаваться, Конде понимает, что четыре тысячи его солдат не смогут взять город штурмом и навести порядок, о чем и заявляет королеве.

Анна Австрийская в ярости. Но она вынуждена идти на уступки. Она возвращает детей в Париж. Она соглашается подтвердить силу принятого парламентом закона, отдающего королевскую власть под его контроль. Чуть позже она отомстит за свое унижение… и отомстит жестоко…

Тридцатилетняя война закончилась подписанием Вестфальского мира, армия теперь свободна от военных действий на чужой территории и имеет возможность послужить своему королю в самом сердце его государства. Верный Конде, прекрасный Конде, ведет к Парижу двенадцатитысячную армию. Вот теперь мятежный город получит сполна.

И снова Анна, Мазарини и дети тайно покидают город.

«В морозную ночь с 5 на 6 января, после праздника Богоявления, они прибывают в Сен-Жермен, — пишет Эрик Дешодт. — Ледяной холод царит в Шато-Вье, где они останавливаются; кое-где в окнах нет стекол».

В комнатах нет мебели, королевской семье и придворным приходится спать на полу, на тюфяках, набитых соломой, на рваных простынях. Зато Сен-Жермен — практически неприступная крепость. Замок стоит на вершине горы, у подножия его несет свои воды Сена. Взять его в осаду практически невозможно.

Вынужденные вести такой походный образ жизни придворные жалобно стенают. Король и его брат серьезны и сосредоточенны, — они понимают всю сложность своего положения. На неудобства не обращают внимания только два человека — Анна Австрийская и Мазарини. Они свободны. Они имеют возможность действовать.

Парламент «именем короля» требует изгнания Мазарини и возвращения Людовика в столицу.

Конде берет Париж в блокаду.

Уезжая из столицы, регентша и ее первый министр забрали с собой большую часть королевской казны, у них есть возможность платить солдатам, но те и без того не бедствуют.

«В деревнях близ Парижа наемники Конде, которым не спешили платить, вели себя как в завоеванной стране: разоряли церкви, насиловали девочек девяти-десяти лет, жгли и разрушали дома, убивали мужчин и женщин, воровали и уносили все, что могли, и портили то, что не могли унести с собой, — пишет Людмила Ивонина. — Свидетельства этих ужасов оставили парижские священники. Аббатиса Пор-Рояля де Шам мать Анжелика писала аббатисе Пор-Рояля в Париже: «Ужасную картину представляет собой эта несчастная страна… солдаты врываются на фермы, забирают зерно, не оставляя бедным труженикам даже крох, которые они просят как подаяния. Нет никакой возможности послать вам хлеба и достать его для самих себя. Крестьяне вынуждены скрываться в лесах, и они счастливы, если хоть там сумеют избежать смерти…»