Татьяна Умнова - Людовик XIV. Личная жизнь «короля-солнце»

И все же влияние ее на короля было значительным. Вопрос в том — насколько значительным. Тут даже современники расходятся во мнениях.

«Все хорошо, если это связано с ней; все отвергается, если делается без нее. Люди, дела, назначения, правосудие, помилования, религия — все без исключения в ее руках; король и государство являются ее жертвами, — писал о ней Сен-Симон. — В одном только она не изменяла себе: в страсти к господству и властвованию».

Герцог де Ноай спорит с ним в своих «Мемуарах», утверждая, что «влияние Ментенон было значительно меньшим, чем об этом говорили. Претензии на управление королем и государством не соответствовали ни ее характеру, ни склонностям ее разума».

С Ментенон общались и министры, и главнокомандующие. Она неизменно присутствовала в кабинете короля во время совещаний: сидела в углу, вышивала или читала, но — слушала все… Кто знает, о чем она потом говорила с Людовиком, когда они оставались наедине? Впрочем, король неоднократно говорил, что мадам де Ментенон никогда не спрашивает его о делах. Это он просит у нее совета.

Они прожили вместе тридцать лет. И союз их оставался гармоничным и спокойным. Видимо, королю, прожившему столь бурную жизнь, на склоне лет необходима была именно такая женщина: одновременно несокрушимая опора и тихая гавань.

Лежа на смертном одре, семидесятисемилетний король сказал своей восьмидесятилетней супруге: «Меня утешает в смерти только то, что мы скоро опять соединимся». Злоязычные придворные утверждали, будто мадам де Ментенон, выходя из покоев короля, пробормотала: «Эгоистом был, эгоистом и умрет! Ну и свидание он мне назначает!» Могла ли на самом деле эта осторожная и сдержанная женщина допустить такой промах — очень сомнительно. А вот предсмертные слова короля не вызывают сомнений.

За три дня до кончины Людовика Франсуаза удалилась в монастырь Сен-Сир, где тихо прожила оставшиеся ей четыре года. Луи-Огюст регулярно навещал ее, и однажды мадам де Ментенон призналась своему воспитаннику, что любила его больше всех людей на земле, даже больше, чем короля… Ее не стало 15 апреля 1719 года. Разумеется, речи не шло о том, чтобы вторая жена короля нашла упокоение рядом с ним, в королевской базилике Сен-Дени. Тело мадам де Ментенон было забальзамировано и погребено в церкви Сен-Сир, а в часовне замка Ментенон поставлен кенотаф с памятной надписью. Наследницей имущества Франсуазы стала ее племянница, дочь ее брата Шарля, названная в ее честь: Франсуазой д’Обинье д’Амаль.

Со своим возлюбленным королем Франсуаза де Ментенон соединилась только в годы Великой французской революции, когда восставшие разорили усыпальницу в Сен-Дени, ссыпали мощи королей и членов их семей в котлован, частично — засыпали известью, частично — сожгли и развеяли по ветру… И такой же участи удостоились некоторые наиболее известные персоны прошлого, в том числе — фаворитки королей. Могила мадам де Ментенон была вскрыта, а прекрасно сохранившееся благодаря искусству бальзамировщика тело — сожжено. По бушующему Парижу ходила шутка: «В тот день с ней обращались, как с настоящей королевой».

Женитьба на мадам де Ментенон очень переменила Людовика XIV. То ли наступило пресыщение удовольствиями. То ли это любовь совершила с королем такое чудо. Он стал еще более набожным, он весь погрузился в работу и почти забыл о развлечениях. По крайней мере, они были уже совсем не те, что раньше.

Придворным не так легко оказалось к этому привыкнуть. Лизелотту Пфальцскую, в душе так и оставшуюся протестанткой, крайне раздражало воцарившееся при дворе ханжество, и она писала родственникам в Баварию гневные письма о том, как ей надоели бесконечные мессы, понося ненавистную мадам де Ментенон и ее нововведения. Впрочем, Лизелотта ругала вообще все: войну, французскую кухню, страсть придворных к картам и уклад жизни своей новой родины. Пока Людовик, узнав об этом от главы полицейского управления Ларейни, не рассердился и не запретил ей переписку с родней в подобном ключе.

Однажды его величество устроил скандал развращенным друзьям своего брата, по слухам, пытавшимся склонить к «итальянскому пороку» его детей. На несколько месяцев те были высланы из Версаля.

Мадам де Ментенон пыталась запретить при дворе театральные спектакли и балеты, но тут уж король не подчинился. Он пошел с супругой на компромисс, заявив, что будет посещать их не слишком часто. В конце концов, хоть какие-то развлечения были по-прежнему нужны и ему и придворным, — иначе можно умереть от тоски.

Но если обратиться к свидетельствам людей, приближенных к особе его величества, становится попятно, насколько же развлечений стало мало…

«Людовик встает поздно и ложится спать тоже поздно, — пишет Франсуа Блюш. — Церемониал соблюдается лишь в утренние и вечерние часы: в первые минуты вставания и во время утреннего приема, а также во время вечернего приема перед отходом ко сну и непосредственно перед тем, как отойти ко сну, скрывшись за пологом алькова. Короля будят около половины девятого, он возглавляет заседание одной из секций своего совета, которое проходит каждый день от девяти тридцати до половины первого. По воскресеньям заседает Государственный совет, или совет министров. Это самый важный совет, на котором обсуждаются и принимаются самые серьезные решения. Король заставляет высказываться каждого государственного министра — Мишеля Летелье, маркиза де Лувуа, Лепелетье, которые составляют клан Летелье, и маркиза де Круасси, единственного представителя клана Кольбера, — и выносит решения, как правило, в согласии с мнением большинства. Один раз в две недели (в понедельник) вновь заседает все тот же совет министров; во второй понедельник из этих двух недель собирается совет депеш; здесь разбирается переписка между правительством и интендантами и делаются обобщения…

По вторникам проходят королевские советы финансов, унаследованные от прежнего суперинтенданта Фуке. Его Величество председательствует на этих советах в присутствии, теоретически, канцлера и, практически, Монсеньора, маршала Вильруа, генерального контролера и двух советников из королевского совета финансов…

Позже, а именно во время пребывания в Марли, Людовик XIV будет иногда иметь одно или два утра свободных. Он этим будет пользоваться, чтобы совершить прогулки, а при случае и поохотиться.

В обычные дни монарх покидает кабинет совета около половины первого. Он велит тогда «предупредить супругу Монсеньора, что готов идти в церковь, и весь королевский дом шел вместе с ним к мессе, которая сопровождалась превосходной музыкой.

После службы Людовик XIV наносил визит маркизе де Монтеспан. Затем идет обедать в переднюю гостиную супруги Монсеньора. Обслуживают короля за столом дворяне. Монсеньор, супруга Монсеньора, Месье и его супруга, Мадемуазель и мадам де Гиз едят с королем; за столом иногда присутствуют принцессы крови.