Ольга Фомина - Иван Грозный. Жестокий правитель

В формировании мировоззрения Ивана, как полагают, большую роль сыграл митрополит Макарий, «по чину» занявший место наставника царя. Высокообразованный человек, но посредственный писатель, Макарий обладал качеством, которое помогло ему пережить все боярские правительства и в течение 20 лет пользоваться милостями Ивана. Он старался сообразовать свои действия с запросами светской власти и выступал глашатаем «самодержавия». Глава церкви венчал «на царство» Ивана и придал новый блеск сильно потускневшей в годы боярского правления идее «богоизбранности» русских самодержцев. Глава церкви внес большой вклад в разработку идеологии самодержавия, которая была прежде уделом книжников, а затем получила практическое осуществление в деяниях Грозного.

Коронация Ивана IV положила начало церковной реформе. С возникновением православного царства появилась необходимость в едином пантеоне русских святых.

Деятельность Макария оказала воздействие на устремления Ивана. Но влияние митрополита не стало исключительным. С первых шагов самостоятельного правления Иван не мог обойтись без советов своих приказных людей. Они принадлежали к самой образованной части тогдашнего общества. Среди этих людей выделялся дьяк Иван Висковатый. Преобразованный им Посольский приказ стал одним из главных центральных ведомств страны. Редкие дарования Висковатого как бы запечатлелись в созданном им учреждении. Выходец из «худородной» семьи, Висковатый начал со службы в подьячих и достиг со временем высших постов в бюрократической иерархии. Иностранцы называли его канцлером.

Главным любимцем Ивана стал все же не Иван Висковатый, а Алексей Адашев-Ольгов. С детства Иван проникся недоверием к окружающей его знати. Когда он подрос, его недоверие по временам прорывалось наружу. Алексей Адашев разительно отличался от сверстников, окружавших государя. Он был старше Ивана и успел посмотреть мир. Великий князь выделил Алексея в толпе придворных до коронации и пожара. На свадьбе Ивана с Анастасией Романовой Адашев оказался в числе близких лиц. В бане с женихом мылись молодые придворные Юрий Глинский, Иван Мстиславский, Никита Романов, а вместе с ними Адашев. Двое первых были ближайшими родственниками царя.

После коронации Ивана IV русское правительство выдвинуло план военного покорения Казанской земли. 20 декабря 1547 года царь покинул Москву, чтобы возглавить поход в Поволжье. То была его первая серьезная военная кампания. Ранняя оттепель помешала воеводам переправить за Волгу артиллерию. На переправе много пушек и пищалей ушло под лед. Войска понесли потери до того, как вступили в бой с татарами. Немало ратников нашли смерть, провалившись в полыньи.

Решено было отослать царя с переправ в Нижний Новгород. Иван вернулся «со многими слезами». Главные воеводы подошли к Казани и вступили в бой с поджидавшим их в поле казанским войском. В бою участвовал один передовой полк. Тем не менее, победа была полной. Казанский хан не выдержал атаки и отступил в крепость. Без пушек о штурме Казани нечего было и думать. После семи дней осады русская рать отступила.

Иван вернулся в Москву 7 марта 1548 года. Бесславное окончание войны с басурманами наводило на мысль о наказании Божием за грехи. Во искупление грехов государь в июне пешком отправился на богомолье в Троице-Серги-ев монастырь. С ним шли царица Анастасия и брат Юрий. Монахи удостоились щедрой милостыни.

Значительную роль в жизни Ивана IV суждено было сыграть священнику Сильвестру, новгородцу родом. Неизвестно, когда он переехал в Москву. Во всяком случае, произошло это ранее 1545–1546 гг. Сильвестр получил место в кремлевском Благовещенском соборе, вероятно, благодаря покровительству Макария, знавшего Сильвестра по Новгороду.

Благовещенский собор был семейным храмом царской семьи. Неудивительно, что скромному священнику удалось близко познакомиться с государем.

Благовещенский поп, «последняя нищета, грешный, неключимый, непотребный раб Сильвестришко», как скромно именовал себя священник, выделялся своим бескорыстием в толпе сребролюбивых князей церкви. Положение при дворе открыло перед ним блистательные перспективы. При его влиянии он без труда мог занять доходное епископское место или пост настоятеля монастыря. Но он никогда не умел устроить своих дел. После пожара Сильвестр имел возможность получить «протопопствие» и даже официальный пост царского духовника, но не воспользовался случаем. Начав карьеру священником Благовещенского собора, он закончил жизнь в том же чине.

Новгородец Сильвестр принадлежал к образованным кругам духовенства. Он имел большую библиотеку. Некоторые книги он получил от Ивана IV из царского книгохранилища.

Грозный немало обязан был Сильвестру своими успехами в образовании. Но после разрыва царь перестал признавать умственное превосходство бывшего наставника и наградил его нелестным прозвищем – «поп-невежа». Этот эпитет свидетельствовал скорее о раздражении царя, нежели о невежестве Сильвестра.

Известно, что Сильвестр составил или, во всяком случае, отредактировал знаменитый «Домострой». Формально он посвятил этот сборник наставлений своему сыну Анфиму. Но имеются основания предполагать, что Сильвестр имел в виду также и молодого царя.

Иван IV, только вставший на стезю семейной жизни, нуждался в советах, тем более, что он сам рос сиротой. На первых страницах «Домостроя» Сильвестр учил вере в Бога и тут же переходил к теме, «како чтити детем отца духовнаго и повиноваться им во всем». Обязанности Ивана IV по отношению к его отцу духовному были расписаны во всех подробностях.

Питомцу надлежало призывать духовника «к себе в дом часто», к нему приходите и приношение ему давати «по силе», советоваться с ним часто «о житии полезном», «како учити и любити мужу жену свою», как каяться, как покоряться перед духовником во всем, а если духовник будет о ком-нибудь «печаловатися», как его «послушаться».

Припоминая свои взаимоотношения с Сильвестром, царь писал много лет спустя, что, следуя библейской заповеди, покорился благому наставнику без всяких рассуждений. Через «Домострой» наставник действительно старался всесторонне регламентировать жизнь государя: учил, как следует посещать церкви, вершить всевозможные житейские дела. Придет время, и царь будет жаловаться на притеснения, которым Сильвестр подвергал его во время богомолий и на отдыхе. Как видно, поп был учителем строгим и требовательным. Когда ученик восстал против авторитета священника, он произнес много горьких слов.

При Сильвестре, сетовал царь, даже в малейших и незначительных делах «мне ни в чем не давали воли: как обуваться, как спать – все было по желанию наставников, я же был как младенец». Что бы ни говорил питомец много лет спустя, пора ученичества не прошла для него бесследно.