Шерил Стрэйд - Дикая

— Вы что же, весь день шли без питья? — спросила я.

— Мы взяли с собой пепси, — ответил светловолосый. — У каждого из нас было по шесть банок.

— Мы все равно после этого должны были спуститься к своему грузовику, так что нам нужна была вода, только чтобы продержаться днем. Но теперь мы оба умираем от жажды, — добавил рыжий.

— Возьмите, — сказала я, протягивая им бутылку с остатками воды, она была полна еще примерно на четверть. Рыжий сделал долгий глоток и передал ее приятелю, который допил остальное. Мне было жаль их, но гораздо больше я жалела о том, что они навязались на мою голову. Я была совершенно обессилена. Мне до смерти хотелось стянуть ботинки и переодеться, сменив пропотевшую одежду, поставить палатку, приготовить ужин и расслабиться, почитав «Десять тысяч вещей». Кроме того, у меня возникли некоторые подозрения насчет этих мужчин, с их пепси-колой, луками и стрелами, с их большими ногами и бесцеремонными манерами. Нечто похожее на то, что я чувствовала в самую первую неделю своего похода, сидя в грузовике Фрэнка, когда мне показалось, что он может причинить мне вред, а он вместо этого всего лишь угостил меня лакричными палочками. И я заставила себя думать об этом безобидном происшествии.

— У нас есть пустые банки из-под пепси, — проговорил рыжеволосый. — Мы можем накачать воды в твою бутылку, а потом перелить ее в две банки.

Светловолосый сидел на берегу с моей пустой бутылкой и фильтром, а рыжий снял с плеч рюкзак и принялся рыться в нем в поисках пустых банок из-под пепси. Я стояла, наблюдая за ними, охватив себя руками за плечи, и с каждой минутой мне становилось все холоднее. Влажная задняя сторона моих шортов, футболки и лифчика обжигала теперь кожу ледяным холодом.

— Как тяжело его качать-то! — через некоторое время сказал светловолосый.

— Да, приходится поработать, — отозвалась я. — Такой уж у меня фильтр.

— Ну, не знаю, — ответил он. — Что-то из него ничего не льется.

Я подошла к нему и увидела, что поплавок опущен ниже картриджа, и открытый конец заборной трубки погрузился в ил, скопившийся на мелком дне пруда. Я отобрала у него фильтр, вывела трубку на чистую воду и попыталась накачать воды. Но она оказалась наглухо забита илом.

— Не надо было погружать трубку в ил, — сказала я. — Надо было держать ее в воде.

— Дерьмо! — выругался он, даже не подумав извиниться.

— Ну, и что же нам теперь делать? — спросил его приятель. — Мне надо чего-нибудь попить.

Я вернулась к своему рюкзаку, вытащила аптечку первой помощи, а из нее — маленький пузырек с таблетками йода, который носила с собой. Я не пользовалась ими с тех пор, как побывала возле того населенного лягушками пруда в Хэт-Крик-Рим, где сама едва с ума не сошла от обезвоживания.

— Мы можем воспользоваться этими таблетками, — сказала я с угрюмым осознанием, что теперь мне придется пить йодированную воду до тех пор, пока я не сумею починить свой фильтр, если он вообще подлежит починке.

— А что это? — спросил светловолосый.

— Йодин. Кладешь таблетки в воду и ждешь тридцать минут, потом ее можно пить без опаски.

Я подошла к озерцу, погрузила две свои бутылки в самое чистое место, до которого сумела дотянуться, и положила по таблетке в каждую из них, мужчины последовали моему примеру, набрав воды в банки, и я положила по таблетке каждому.

— Итак, — сказала я, глядя на часы. — Воду можно будет пить в десять минут восьмого.

Я надеялась, что на этом они и уйдут, но они уселись, устраиваясь поудобнее.

— Так что ты тут делаешь совсем одна? — спросил светловолосый.

— Я иду по Маршруту Тихоокеанского хребта, — сказала я и сразу прикусила язык. Мне не понравилось то, как он смотрел на меня, открыто оценивая мое тело.

— Совсем одна?

— Да, — сказала я неохотно, одинаково боясь сказать ему правду и плести ложь, из-за которой почувствовала бы себя еще более неуютно, чем теперь.

— Не могу поверить, что такая девушка, как ты, может быть здесь совершенно одна! Ты слишком красивая, чтобы быть одной, мне кажется. Ты давно в походе? — спросил он.

— Очень давно, — ответила я.

— Что-то мне не верится, что такая молодка может быть здесь совершенно одна, а тебе? — сказал он своему рыжему приятелю, как будто меня там вообще не было.

— Да ладно, — сказала я, прежде чем второй успел ответить. — Это любой может сделать. Я имею в виду, просто…

— Я бы не позволил тебе бродить здесь, будь ты моей подружкой, и это, черт возьми, ясно как день! — перебил рыжий.

— А у нее клевая фигурка, правда? — проговорил светловолосый. — Здоровая такая, с мягкими округлостями. Как раз такая, как мне нравится.

Я издала тихий звук, что-то вроде смешка, хотя горло у меня внезапно перехватило от страха.

— Что ж, приятно было повидаться с вами, ребята, — сказала я, делая шаг к Монстру. — Я, пожалуй, пройду немного дальше, — солгала я, — так что мне пора.

— Да и мы идем дальше. Не хотелось бы шататься здесь в темноте, — проговорил рыжий, поднимая свой рюкзак, и светловолосый последовал его примеру. Я наблюдала за ними, делая вид, что сама собираюсь идти дальше, хотя мне очень не хотелось, чтобы действительно пришлось это сделать. Я устала, хотела пить, хотела есть и вся продрогла. Сумерки сгущались, и я решила заночевать у этого пруда, потому что мой путеводитель — который очень скупо описывал этот отрезок маршрута, потому что, в сущности, он не был МТХ, — указывал, что это последний отрезок пути, на котором можно поставить палатку.

Когда они ушли, я некоторое время постояла, ожидая, пока не растает комок в горле. Со мной все в порядке. Пронесло. Я просто вообразила всякие глупости. Да, они грубы, они сексисты, они испортили мой водяной фильтр, но они мне ничего не сделали. Они не желали причинить мне зло. Просто некоторые мужчины не умеют себя вести. Я снова вывалила вещи из рюкзака, набрала в котелок воды из пруда, разожгла плитку и поставила воду кипятиться. Содрала с себя пропотевшую одежду, натянула красные флисовые легинсы и рубашку с длинными рукавами. Расстелила брезент и уже вытряхивала из мешка палатку, когда вновь появился светловолосый. Едва увидев его, я поняла, что все мои прежние подозрения были верны. У меня действительно была причина бояться. Он вернулся из-за меня.

— Что-то случилось? — спросила я наигранно расслабленным тоном, хотя то, что он явился сюда без своего приятеля, привело меня в ужас. Я словно наконец встретилась с горным львом, и мне пришлось напоминать себе, вопреки всем инстинктам, не убегать. Не возбуждать его быстрыми движениями, не настраивать его против себя злостью, не показывать ему своего страха.

— Я думал, ты пойдешь дальше, — сказал он.

— Я передумала, — ответила я.