Елена Егорова - «Приют задумчивых дриад». Пушкинские усадьбы и парки

С приездом известной актрисы Маргариты Жозефины Веймер, выступавшей под псевдонимом «мадемуазель Жорж», французам был отдан Большой Каменный театр, а русская труппа выступала в основном в Малом театре. Жорж, обладавшая превосходной выучкой, успешно дебютировала в пьесе Расина «Федра». Однако В.А. Жуковский и другие ценители театра отметили и её слабую сторону: она играла «холодно, без всякого внутреннего чувства». В июле 1808 года французская труппа представила премьеру трагедии Вольтера «Танкред», действие которой происходит в Сиракузах в XI столетии. Жорж эффектно сыграла Аменаиду, невесту благородного рыцаря Танкреда, спасшего свою оклеветанную возлюбленную от смертной казни и ценою собственной жизни защитившего город от нападения сарацинов.

Триумф француженки больно задел самолюбие Екатерины Семёновой, которая играла эмоционально и душевно. Оленин и Гнедич поддержали русскую актрису. Гнедич перевёл «Танкреда» на русский язык, сократив некоторые несущественные явления и реплики, что сделало трагедию более динамичной. Началась работа над постановкой. Алексей Николаевич рисовал эскизы костюмов для своей «кумушки», как он называл Семёнову, часто присутствовал на репетициях, проходивших в Петербурге и Приютине. Оленин, как всегда, стремился к достоверности костюмов, их соответствию ходу действия, в то время как костюмы французской труппы совсем не были похожи на те, которые носили сицилийцы в XI веке, и представляли собой нечто среднее между античной одеждой и нарядами XVIII века. Декорации к русской постановке, написанные Гонзаго, были великолепны.

Н.И. Гнедич. Неизв. худ. с оригинала О.А. Кипренского

Репетировал с Семёновой сам Гнедич, который был тонким знатоком театра и замечательным декламатором. Состязание русской и французской актрис привлекло внимание петербургских театралов. Премьера русской версии «Танкреда» состоялась 9 апреля 1809 года в присутствии Оленина, Шаховского, Гнедича, Крылова, мадемуазель Жорж и заинтригованной публики, переполнившей зал. Екатерина Семёнова была вознаграждена заслуженными овациями – она блестяще переиграла француженку в роли Аменаиды. Критики также высоко оценили костюмы и декорации.

Е.С. Семёнова. В.А. Тропинин, с гравюры Н.И. Уткина по оригиналу О.А. Кипренского. 1815–1816 гг.

К сожалению, к осени 1809 года отношения между Олениным и Шаховским совершенно испортились. Шаховской, будучи членом репертуарного комитета, оказывал противодействие постановке но

вой пьесы Озерова «Поликсена» о невесте героя Троянской войны Ахилла, которая была принесена в жертву богам на его могиле. Этот спектакль был представлен лишь дважды. Кроме того, Шаховской в ущерб Екатерине Семёновой стал выдвигать менее талантливую актрису Марию Вальберхову, свою фаворитку. Накопившиеся противоречия привели к разрыву между Олениным и Шаховским и к прекращению издания «Драматического вестника».

От этого интерес семьи Олениных к театру ничуть не уменьшился. Двери их гостеприимного дома были по – прежнему открыты для актёров и режиссёров, драматургов и поэтов, певцов и музыкантов, участвовавших в вечерах и домашних спектаклях, которые обычно приурочивались к семейным торжествам. Ежегодно игрались спектакли 2 мая – на день рождения Елизаветы Марковны. Особенно пышно праздновались в Приютине её именины, приходившиеся на 5 сентября. Театр устраивали обыкновенно в просторной столовой. Вешали занавес, изготовленный по эскизу Гонзаго, ставили декорации и стулья для зрителей в противоположном округлом конце зала. Артисты облачались в костюмы, которые специально шили или брали из богатого этнографического собрания А.Н. Оленина. В домашнем театре иногда играли отрывки из трагедий, но гораздо чаще комедии, водевили и провербы – короткие пьесы.

А.А. Шаховской. Неизв. художник

Перенесёмся мысленно в те далекие годы и посетим несколько приютинских спектаклей. 5 сентября 1806 года была представлена пьеса «Превращённая Дидона», написанная непревзойдённым юмористом Сергеем Мариным по мотивам трагедии Княжнина «Дидона». Героическую эпопею сатирик Марин обратил в шутовскую. У Княжнина троянский царевич Эней, увидев во сне своего покойного отца Анхиза, просившего его вернуться на родину из Карфагена, решает покориться долгу и покидает свою возлюбленную, карфагенскую царицу Дидону, спасшую его от гибели в море. В приютинском спектакле сюжет вроде бы мало изменился, но реплики героев, переделанные острословом Мариным, вызывали взрывы хохота. В первой же сцене Эней говорит своему наперснику Антенору:

В другой сцене гетульский царь Ярб, безнадёжно влюблённый в красавицу Дидону, собирается высечь Энея крапивой и кнутом. Но тут появляется Дидона. Эней прощается с нею:

После завершения пьесы в тот день в Приютине ещё можно было насладиться балетом, послушать хор с участием Капниста и Озерова, полюбоваться выступлением циркачей и фейерверком, потанцевать на балу и отобедать в дружеском кругу.

Через 9 лет, 5 сентября 1815 года, в приютинском театре играли комедию Гнедича, скрывавшегося под псевдонимом господина Приютина. Постановка называлась «Стихотворец в хлопотах» и высмеивала гра-фоманию. Гнедич играл поэта Стихоплёткина, самозабвенно пишущего заказные стишки на любой случай жизни. Однако творения Стихоплёткина несравнимы с «притчами» некоего Хлыстова, о котором в комедии рассказывает его сын: «Папенька создал новый мир, населил его новыми тварями, у папеньки горлицы с зубами, собаки с рогами, животные, если нужно, меняют свой образ, например, помните ли, Иван Сидорович, притчу «Корова и липка» – когда корова лезет на макушку липки, чтобы спрятаться от дождя, и вдруг слезает назад быком!» Покатываясь со смеху, зрители без труда узнали в Хлыстове графа Дмитрия Хвостова, которого Пушкин назвал «отцом зубастых голубей». В 1815 году поэт высмеивал его в стихотворении «Городок» под именем Свистова: