Елена Егорова - «Приют задумчивых дриад». Пушкинские усадьбы и парки

Сергей Голицын сыграл роль примирителя сторон, убеждая Анну не менять поведения по отношению к Пушкину, и сумел успокоить её в отношении неловкого высказывания поэта, намеренно искажённого В.Д. Полторацкой. Судя по всему, Оленина смогла и в дальнейшем выдержать нужный тон по отношению к Пушкину: крушение надежд на брак с нею тогда отозвалось в сочинениях и зарисовках поэта ностальгическими мечтами и печалью, а не раздражением. В черновиках «Полтавы», к работе над которой Пушкин вернулся в октябре 1828 года, остались портреты Анны, её инициалы, анаграммы и даже густо зачёркнутая надпись по – французски «Annette Poushkine». Перед отъездом поэт написал стихотворение «Город пышный, город бедный…», в котором высказывал сожаление о разлуке с мрачноватым Петербургом, где остаётся очаровавшая его девушка:

Может быть, собираясь в дорогу, поэт вспоминал, как ещё недавно рисовал гирлянды из маленьких женских ножек 33вокруг стихотворений, вписанных им в альбомы миниатюрной светловолосой красавицы Олениной…

Пушкин едет в Малинники, имение П.А. Осиповой в Старицком уезде, где дорабатывает «Полтаву», пишет к ней Посвящение, сочиняет лирические стихи, работает над 7–й главой «Евгения Онегина». В начале декабря поэт приезжает в Москву, где получает письмо А.А. Дельвига, который пишет: «Город Петербург полагает отсутствие твоё не бесцельным. Первый голос сомневается, точно ли ты без нужды уехал, не проигрыш ли какой был причиною; 2–й уверяет, что ты для материалов 7–й песни «Евгения Онегина» отправился; 3–й уверяет, что ты остепенился и в Торжке думаешь жениться; 4–й же догадывается, что ты составляешь авангард Олениных, которые собираются в Москву…» 34.

Однако это не все слухи об отношениях Пушкина и Олениных. Когда по прибытии в Москву он посетил дом Ушаковых, тем уже были известны толки об увлечении поэта Олениной и отказе её родителей. Екатерина Николаевна Ушакова, за которой ухаживал поэт после возвращения из ссылки, была тогда просватана за Долгорукова. На вопрос Пушкина: «С чем же я – то остался?» обиженная изменой Ушакова ответила язвительным каламбуром: «С оленьими рогами». В альбоме её сестры Елизаветы Николаевны Ушаковой, в замужестве Киселёвой, сохранились автографы поэта, несколько начертанных им портретов А.А. Олениной и сатирические рисунки сестёр на тему неудавшегося сватовства.

На одной карикатуре 35изображена кокетливая молодая особа в тёмной широкополой шляпе. Рядом рукой П.С. Киселёва, сына Елизаветы Николаевны, сделана карандашом надпись: «Оленина». Дама стоит с удочкой на берегу пруда и ловит на приманку в виде большого жука мужчин, плавающих на поверхности. Подпись гласит:

На другом берегу нарисован мужчина в цилиндре и с тростью, по словам Киселёва, А.С. Пушкин, и написано: «Madame, il est temps de finir!» («Мадам, пора заканчивать»). Обращение к Олениной как к замуж ней женщине наводит на такую мысль: карикатура содержит намёк на участь Пушкина в случае женитьбы на ней. Здесь чувствуется перекличка с фразой Екатерины Ушаковой об «оленьих рогах».

Шарж на А.А. Оленину в альбоме Ел. Н. Ушаковой. Л. 94

Особенно интересен рисунок 36, где изображён мужчина с бакенбардами, похожий на Пушкина, целующий ручку у модно одетой дамы. Рукой Екатерины Ушаковой выведена подпись:

Изображённая в шаржированном виде дама с высокой причёской и маленькими ножками очень напоминает Оленину, как её рисовал поэт в том же альбоме. Характерно, что её ручка сложена в кукиш.

Однако судьбоносные для Пушкина события накануне нового 1829 года происходят не в доме Ушаковых, а на балу у танцмейстера Йогеля, где он впервые встречает юную красавицу Наталью Гончарову, свою будущую жену. «Когда я увидел её в первый раз, красоту её едва начали замечать в свете, я полюбил её, голова у меня закружилась…» 37– писал он позднее матери невесты Н.И. Гончаровой. Рассеянность Пушкина в те дни замечает и Вяземский, который пишет жене: «Он что – то во всё время был не совсем по себе. Не умею ни объяснить, ни угадать, что с ним было или чего не было…» 38.

Прежнее чувство к А.А. Олениной было вытеснено вспыхнувшей любовью к Н.Н. Гончаровой. Стихи, написанные в августе 1828 года ко дню рождения Анны, но так ей и не вручённые, поэт переделал и, как известно, вписал в альбом Елизаветы Николаевны Ушаковой. В первые месяцы 1829 года он пишет элегию «Я вас любил, любовь ещё, быть может…», наиболее вероятно, обращённую к А.А. Олениной 39.

Шарж на А.А. Оленину и А.С. Пушкина в альбоме

Ел. Н. Ушаковой. Л. 50 об.

В тот год поэт время от времени вспоминает об Олениных, в конце мая рисует в черновиках их портреты. Вернувшись в Петербург, скорее всего, при подготовке своих произведений к публикации в «Северных цветах» Пушкин меняет в 6–м стихе элегии «Я вас любил…» слово «страсть» на слово «робость»: по прошествии времени это более точно передавало особенности его прежнего чувства к Олениной.

В конце 1829 года, работая над 8–й главой «Евгения Онегина», поэт пишет обидные, несправедливые строки об Олениных, которые часто цитируются и обсуждаются 40, и вычёркивает их фамилию из списка для рассылки визиток к новому году. Достоверно неизвестно, что вызвало такую вспышку досады и раздражения Пушкина: обидные воспоминания, подогретые чьей – нибудь бестактностью вроде вмешательства Штерича, или какое – то новое недоразумение. Маловероятно, чтобы поводом послужили высказывания кого – либо из Олениных, которые опасались светских слухов, способных бросить тень на репутацию их незамужней дочери.

Вряд ли это был серьёзный инцидент. Излив раздражение на бумаге, поэт успокоился. Обидные строки об Олениных в беловик не попали. В тот же период Пушкин нарисовал упомянутые выше чудесные портреты А.Н. и А.А. Олениных в черновиках «Тазита». 12 января 1830 года поэт появляется в их доме в маске и домино в весёлой компании ряженых вместе с Е.М. Хитрово и её дочерью Д.Ф. Фикельмон. Последняя писала, что Пушкин и её мать были тотчас узнаны под масками 41. Тогда, скорее всего, и появилось в альбоме Анны Алексеевны знаменитое стихотворение «Я вас любил…». Это переводило их отношения в иную плоскость: любовь и ухаживания Пушкина становились достоянием прошлого. Как считает Л.В. Тимофеев, визит подтверждает его мнение о том, что Пушкин не сватался к Олениной, поскольку жених по обычаям того времени не должен был посещать дом, где ему отказали. Однако строгого «табу» на этот счёт не было. Например, из воспоминаний Е.П. Яньковой известно, что её будущий супруг Д.А. Яньков всё же иногда заходил к её отцу после отказа, и лишь четвёртая попытка сватовства оказалась успешной.