Ципора Кохави-Рейни - Королева в раковине

Уже лежа в больнице, на смертном одре, до мгновения, когда закрылись ее глаза, она возвращалась к завещанию, чтобы еще и еще раз выкрикнуть правду о своей жизни. Я поклялась ей, что это напутствие мне будет дорого, как моя жизнь.

«Как немецкая девочка, я не очень была причастна к великой надежде на воссоздание еврейского государства. Ведь родилась я в ассимилированной семье. Когда растешь в такой семье, тема еврейства вообще мало кого интересует. Никто не воспитывал меня еврейкой. С того момента, когда я начала соображать, я слышала в нашем буржуазном доме, что я немка», — рассказывала Наоми.

Но с того дня, когда на улицах Берлина она наткнулась на нацистов, вышедших из подполья, она почувствовала себя еврейкой, и это буквально воспламенило ее душу. С тех пор она пыталась узнать, что такое иудаизм и что такое — еврей. Всю свою жизнь она тяжело шла к познанию своей еврейской идентичности.

Народ и страна Израиля были содержанием ее жизни. В центре ее творчества стояла тема иудаизма во всей своей сложности и проблематичности.

Историю народа Израиля она описывает в своей лирической прозе, соотнося жизнь человека с жизнью народа и с окружающей природой.

Наоми, можно сказать, ворвалась в израильскую литературу трилогией «Саул и Иоанна». В романах, составляющих трилогию, она описывает историю во многом ассимилированной еврейской семьи и вообще еврейства Германии и Европы в период, предшествовавший Холокосту — 1932–1934 годы. Герои во многом автобиографической трилогии — Иоанна, ее Дед, родители Артур и Марта Френкель, братья и сестры — Руфь, Гейнц, Лотшин, Эльза, Луц и Эрнест по кличке Бумба и многие люди, связанные с ними, проходят по страницам романов. Их ассимиляция отражает общий отход от еврейства в Германии.

В дилогии романов «Ваш друг и дядя Соломон» и «Дикий цветок» она запечатлела историю кибуцного строительства в Сионе, на фоне истории создания Израиля вплоть до Шестидневной войны и Войны на истощение.

Своей кровной и духовной связи с трудной судьбой своего народа она посвящает два своих последних романа, описывающих кровавые события его истории. Времена инквизиции и исход евреев из Испании — в романе «Баркаи», и погромы середины двадцатого века, изгнания евреев из города праотцев, и семь первых лет еврейского государства — в романе «Расставание», «Преда».

Кроме этого, Наоми редактировала дневники героя Израиля Меира Хар-Циона, добавив к ним и свои страницы.

Она написала книгу «Юноша вырос на берегах Аси» — биографический роман о Гиоре Ашкенази, капитане десантного подразделения, который пал в Шестидневной войне.

Она оставила после себя большое количество рассказов и очерков.

Я была студенткой и в то же время проходила действительную службу в штабе военно-морских сил, когда познакомилась с майором Наоми Френкель.

Наоми приветливо и подолгу пристально следила за мной, молоденькой девушкой, которая каждый раз отрывала глаза от книги в тот момент, когда Наоми спускалась в бункер, чтобы продолжать писать сокращенный отчет штабных заседаний. Дело происходило вскоре после войны Судного дня.

«Нашла», — призналась она потом. Она имела в виду путь к этой девушке, которая как-то сразу ворвалась в ее одиночество. Что-то подсказывало ей, что обе мы — одной душевной организации. И вот она пригласила меня к себе домой.

При первом посещении она дала мне книгу «Иудейский визионер конца эпохи Ренессанса» Йегуды Арье Модина и книгу «Иудейская пустыня» в ту пору уже покойного мужа Израиля Розенцвейга.

С Израилем, ее любимым человеком, она оставалась до последнего его дня, и до последнего дня их беседа не прекращалась. Он поддерживал ее, а порой и поругивал. Израиль и Наоми жили единым сердцем. Образ его и детали его жизни включены во все написанные ею романы — от трилогии «Саул и Иоанна» до романа «Расставание».

Что характеризовало ее жизнь? У нее был серьезный, я бы сказала, аристократический взгляд на мир. Тонкие черты ее лица несли на себе печать прозрения и нелегких раздумий. Форма ее диалектического мышления была важным элементом ее духовного и душевного понимания мира. Она обладала способностью создавать интеллектуальные формы, построенные на сложных и неожиданных парадоксах. Так в трилогии «Саул и Иоанна» действуют более сорока различных персонажей с непростыми характерами, сложно и весьма талантливо связанные друг с другом волей автора.

Наоми Френкель была редким человеком. Ум и талант были ее благословением и проклятием. Душевная ее жизнь была ограждена, внутренний ее мир был воистину замкнут в некое подобие раковины, лежащей на отмели, но в своей неприступности и загадочности хранящей тайны, не дающие покоя людским душам.

Никогда и никому она не исповедовалась. Наоми участвовала в боевых действиях в кибуце Мишмар Аэмек (Стража долины) во время войны за Независимость, в войне на истощение и в войне Судного дня. В этой войне она была единственной женщиной, которая в самый разгар боев форсировала с Ариком Шароном и его бойцами Суэцкий канал.

Сила, горение души, и в то же время слабость были связаны в ней в единый крепкий узел. Храбрость и мужество духа соседствовали с хрупкостью сосуда, который вот-вот упадет и разлетится на осколки. Все ее чувства, все мысли, все эмоции сплелись в единую, плотную ткань. Она была полна загадок и противоречий. Невозможно было определить ее ускользающую от четких определений личность. Внутреннее одиночество сопровождало всю ее жизнь, соседствуя с постоянной боязнью, что кто-нибудь ее поймет.

Всю жизнь она стремилась быть как все. Но это так и не осуществилось, несмотря на ее невероятные усилия, как в кибуце, так и в два последних десятилетия ее жизни в Хевроне — Кириат-Арбе. Она была подвижницей поселенческого движения. С большой любовью относилась она к каждому поселенцу. Она покинула этот мир с верой, которая сопровождала ее с восьмидесятых годов двадцатого века, верой в то, что дух поселенцев Иудеи и Самарии, истинно любящих народ и страну Израиля, победит.

Она постоянно говорила о том, что государства, как политической конструкции, недостаточно для подлинной жизни духа и тела нации. Единственное, что придает смысл еврейскому суверенитету над страной Израиля, это возвращение народа на его историческую родину. Еврейский суверенитет — это возрождение союза евреев со страной Израиля. В заповеди заселения страны речь идет не только о земле. Эта заповедь обращается к душам евреев, избирающим жизнь в стране, как истинное продолжение традиций праотцев и дней величия народа и страны. В заповеди заселения речь идет о сохранении духовного наследия еврейского народа на его исторической родине. Возвращение в Сион, это возвращение к священному акту у горы Синай, это обновление союза, который был нарушен изгнанием в диаспору.