Борис Шапталов - Испытание войной

26 января 1943 г. войска 65-й и 21-й армий Донского фронта соединились с 62-й армией в самом Сталинграде. 6-я армия оказалась расчлененной на две небольшие части и 2 февраля капитулировала. Но свое дело она сделала. Выскользнули из "мешка" дивизии группы "А". Э. Манштейн получил время для стабилизации фронта у Ростова, куда отошла 1-я танковая армия. Тучи глобальной катастрофы как будто благополучно рассеялись.

Издержки советской стороны при ликвидации армии Паулюса наводили участников событий на мысли о целесообразности таких усилий. Донской фронт потерял в боях по ликвидации "котла" 40 тыс. убитыми и 123 тыс. ранеными. "Почему русские решили перейти в наступление, не дожидаясь, пока котел развалится сам по себе, без всяких потерь со стороны русских, известно только русским генералам", - удивлялся бывший начальник Генерального штаба сухопутных сил К. Цейцлер (с. 199){5}. Была ли необходимость в добивании истощенных частей Паулюса? Не лучше ли было основную массу техники - сотни танков и орудий - перебросить туда, где шли бои с несломленным противником? Об этом тоже был спор в Генштабе. Вот что писал А.М. Василевский: "Должен сказать, что по вопросу о дальнейших действиях советских войск в районе Сталинграда в Ставку был внесен ряд предложений... согласно одному из них, мы должны были прекратить действия по ликвидации осажденной армии Паулюса, оставить вокруг нее лишь охранные войска, поскольку она якобы не представляла угрозы, являясь вроде "зайца на привязи", а все наши основные войска немедленно двинуть на Ростов-на-Дону, чтобы отрезать пути отхода фашистским войскам с Северного Кавказа... И.В. Сталин поддержал мое отрицательное отношение к этому предложению. Под Сталинградом находилась хотя и ослабленная, но крупная группировка противника. Недооценивать ее, особенно в начале декабря, было ни в коем случае нельзя" (кн. 1, с. 264){6}. В начале декабря,- да, вот только переоценивать ее в начале января было уже не нужно.

18 января 1943 г. командующий Сталинградским фронтом А.И. Еременко записал в дневнике: "После разгрома группы Манштейна следовало, как и предлагал (штаб) Сталинградского фронта, не атаковать окруженных, а задушить блокадой, они бы продержались не больше одного месяца, на Донской фронт направить по правому берегу Дона на ? Шахты, Ростов. В итоге получился бы удар трех фронтов: Воронежского, Юго-Западного и Донского. Он был бы исключительно сильным, закрыл бы, как в ловушке, всю группировку противника на Северном Кавказе... Решение о наступлении Южного фронта (бывший Сталинградский) на Ростов неверно еще и потому, что оно было фронтальным, мы выталкивали противника" (1994, No 5, с. 19){7}. К сожалению, Г.К. Жуков не принял участия в дискуссии: Сталин поручил ему курирование операции по прорыву блокады Ленинграда. Но почему-то кажется, что Жуков не согласился бы с Василевским. Уж слишком была очевидна оперативная никчемность борьбы с остатками войск Паулюса в январе 1943 г.

На 1 января 1943 г. Донской фронт, призванный разгромить войска Паулюса, имел 39 дивизий, а Юго-Западный фронт, должный прорываться к Ростову, - 36 дивизий. Смещение главной оси наступления советских войск с Ростовского направления в район междуречья Волги и Дона, включая Сталинград, привело к концу декабря к фронтальным боям против главных сил противника в Ростовском выступе.

24 декабря 2-я гвардейская и 51-я армии нанесли лобовой удар по группе Гота и 29 декабря заняли Котельниково, тем самым ликвидировав угрозу деблокирования. Дальнейшие боевые действия в полосе Юго-Западного и Сталинградского (переименованного в Южный) фронтов свелись к вытеснению немецких войск на запад. К концу января немцы отошли на оборонительные рубежи по рекам Северский Донец и Чир. Здесь они прочно обосновались, отражая все фронтальные удары советских войск.

Советское верховное командование пошло по пути наименьшего риска. Но, потеряв 6-ю армию, вермахт сохранил основные танковые и моторизованные силы на юге, входившие в 1-ю танковую армию, и другие соединения.

Отход остатков войск группы "Б" к Ростовской горловине вынуждал к отступлению и группу "А" с Кавказа. Перед Южным и Закавказским фронтами была поставлена задача перекрыть пути отхода германских войск на Тамань и Ростов. Но на деле борьба свелась к выталкиванию противника с Северного Кавказа и Кубани. Оглядываясь назад, теперь можно сказать, что часть сил и средств, приданных этим двум фронтам, куда большую пользу принесла бы в полосе Юго-Западного и Воронежского фронтов. Ведь на 1 января 1943 г. войска Южного и Закавказского фронтов насчитывали 1054 тыс. человек, 11,3 тыс. орудий и минометов, 1,2 тыс. танков.

Наиболее целесообразной операцией на крайнем юге советско-германского фронта было наступление у Туапсе и Новороссийска с целью захвата Таманского полуострова - одной из двух артерий, питающих германскую группировку на Кавказе. Но первоначально главным считался удар в районе Моздок - Нальчик, поэтому Черноморская группа войск надлежащих средств не получила. Лишь после неудачи наступления у Моздока Ставка в директиве от 4 января 1943 г. потребовала от командующего Закавказским фронтом генерала И.В. Тюленева изменить направление главного удара. "Нам выгоднее задержать его с тем, чтобы ударом со стороны Черноморской группы осуществить его окружение. В силу этого центр тяжести операций Закавказского фронта перемещается в район Черноморской группы" (т. 6, с. 95){8}. Приказ столь же правильный, сколь и запоздалый. Время было упущено. Германские войска смогли отойти на Тамань и Ростов. Бои на Тамани затянулись до октября 1943 г. Застряли советские войска и у Ростовской дуги. Наступательные бои должны были вот-вот затихнуть. Могла повториться история с Ржевским выступом, но, к счастью, в это время случился крупный прорыв Воронежского фронта. Для вермахта без антракта развернулся, второй акт драмы.

В январе 1943 г. на Верхнем Дону - южнее и севернее Воронежа - оборону держали армии из группы "Б" в составе 2-й немецкой и 2-й венгерской армий, а также корпуса итальянских альпийских стрелков. Этими силами прикрывались Курское и Харьковское направления. Здесь наносил удар Воронежский фронт, который в середине января насчитывал 243 тыс. человек, около 4 тыс. орудий, 208 самолетов и 909 танков против 270 тыс. человек, 2,6 тыс. орудий и минометов и 300 танков. Раньше такое соотношение сил не сулило советским войскам ничего хорошего. Но теперь, зимой 1943 г., им противостояли не столько немцы, сколько дивизии союзников. А это уже было совсем другое дело.

Командование фронта смело пошло на ослабление второстепенных участков, создавая сильные группировки на направлениях главного удара, которые должны были действовать на сходящихся направлениях. Тактика, хорошо послужившая немцам, теперь обернулась против них самих. В наступлении решено было вновь попробовать танковую армию. Этой чести удостоилась 3-я танковая армия под командованием П.С. Рыбалко.