Александр Андреев - Нестор Махно, анархист и вождь в воспоминаниях и документах

Количество предприятий пищевой промышленности по «тройке» в 2 1/ 2раза меньше количества по «шестерке», рабочих меньше в 6 раз. Таким образом, пищевая промышленность сосредоточилась в районе губерний «Шестерки». Рабочие этих двух отраслей промышленности являлись основной базой пролетариата Украины (83,8 % всего количества). Различные типы рабочих в разных районах предопределяли и то влияние, какое пролетариат оказывал на деревню. В пищевой промышленности Украины, представленной винокуренными и сахарными заводами, работал малоквалифицированный рабочий, больше связанный с деревней, обладающий меньшей революционной выдержкой и традициями, чем горняки и металлисты «тройки». При этом надо принять во внимание, что последние были сконцентрированы на сравнительно небольшом пространстве губерний «тройки». Более того: из 247 809 металлистов и горняков «тройки» на долю Екатеринославской губ. приходилось 215 496 чел., т. е. свыше 80 % всех украинских горняков и металлистов. Эта же губерния, бывшая во время гражданской войны ядром махновщины, впитала в себя значительное количество рабочих всех специальностей; еще в 1912 году общее количество рабочих здесь равнялось 234 107 чел., что составляло 50,7 % всего украинского пролетариата.

Индустриальный город юго-степи форсировал развитие товарного характера крестьянской продукции, разложение остатков крепостничества и обострял противоречие между господством капиталистических отношений в городе и полукрепостнических в деревне, тормозивших развитие производительных сил сельского хозяйства.

Города Юго-запада, в особенности многочисленные местечки, были либо административными центрами, либо торговыми посредниками между деревней и крупной индустрией чужих районов. Трудящиеся элементы городов и местечек Юго-запада состояли почти исключительно из ремесленников. Отсюда и различие в революционном влиянии на деревню города юго-степи от города Юго-запада. В районе юго-степи против гетмана первыми поднялись николаевские металлисты, против него боролись екатеринославские рабочие, восстала рать горняков и железнодорожников. На Юго-западе против гетмана выступали киевские арсенальцы и железнодорожники. Деревня юго-степи называла тогда себя большевистской. Она дала в большевистский отряд т. Колоса, сформированный екатеринославским подпольным губревкомом в период борьбы с гетманом, до 6000 бойцов. Сводки губернских старост при гетмане отмечают в деревнях Екатеринославской губернии действия «большевистских банд». В других губерниях Украины борьбой против гетмана руководили петлюровцы. Были, правда, в них и явно большевистские партизанские отряды, но они формировались не в городах или местечках, а в деревне, среди батрачества и полубатрачества. Особенно сильны были отряды в Таращанском уезде Киевской губернии, богатом сахарными заводами.

Точно так же и антисоветское крестьянское движение юго-степи имело иную политическую физиономию, чем антисоветское крестьянское движение Юго-запада. Пролетарский район оказывал свое влияние на деревню. Всякое мелкобуржуазное движение в степи, даже явно антисоветское, считаясь с наличием больших пролетарских масс, должно было выставлять себя не только защитником крестьянства, но и пролетариата. Критика советской власти должна была рядиться в тогу революционное! и, в критику «слева». Поэтому-то махновцы выставляли себя представителями не только крестьянских, но и рабочих интересов, «хотя вся политика их была чисто крестьянской, и в краткий период их господства в городе Екатеринославе политика эта если не была направлена в ущерб пролетарским интересам, то во всяком случае игнорировала их. В этом была особенность махновщины, ибо все прочие «зеленые» движения выступали с открытой антирабочей программой (антоновщина и др.).

Влияние пролетарского города на деревню сказалось еще и в том, что руководителями махновщины были не только крестьяне, а и рабочие и полурабочие. В штабе всей махновской армии был ряд рабочих (Махно — б. рабочий-столяр, Белаш, начальник штаба, — рабочий-металлист, Чубенко — металлист-железнодорожник, Аршинов — металлист, и т. д.) [30] Забегая вперед, отметим, что корни этого явления лежали в том, что в основном махновское движение было антикрепостническим. «Мы отчетливо видим две струи в крестьянском движении. Одна струя, которую можно назвать пролетарской струёй, — влияние рабочей революции в промышленном районе… Это одна сторона движения. Другая сторона движения — это крестьянское движение, возглавлявшееся местными зажиточными элементами. Если исходить из той мысли, что крестьянское движение было результатом капитализма в деревне и столкновения двух капитализмов — мужицкого, с одной стороны, и помещичьего, с другой — то следует ожидать, что руководить движением будет зажиточное крестьянство. Но этого не было». (Покровский, Речь в Обществе историков-марксистов, см. «Историк-Марксист», № 1, стр. 269). Хотя это говорилось о 1905 годе, но это справедливо и по отношению к гражданской войне. Махновщина, зародившаяся и развившаяся в районе высокоиндустриальном, черпала своих руководителей И из среды пролетариата, но, понятно, не представителей пролетариата. .

Руководителями же антисоветского, националистического по преимуществу, крестьянского движения на Украине были почти исключительно народные учителя или бывшие офицеры (Тютюник, Струк, Соколовский, Мазуренко и т. д.).

Еще одно резкое различие между степью и лесостепью, вы звавшее различный характер крестьянского движения в обоих районах, было в национальном вопросе. Крестьянское движение юго-степи в 1918–1919 гг., как в период борьбы против гетмана, немцев и Деникина, так и против советской власти, шло под ярко интернационалистическими лозунгами. В резолюциях крестьянских съездов махновского района подчеркивается борьба за социальную революцию. Движение же крестьянства Юго-запада, даже революционное, имело националистический привкус, а антисоветское шло под ярко шовинистическим лозунгом. Это проистекало из ряда социально-экономических причин.

Соотношение (в процентах) между городом и деревней по национальному признаку по всей Украине было в 1923 году следующее:

В городах, таким образом, 68 % населения принадлежало иным национальностям, причем больше половины — 59 % — падало на две национальности — русских и евреев; украинцы составляли лишь 1/ 3населения городов. Наоборот, в деревне лишь 17 % не принадлежало к украинской национальности.