В. Авдеенко - Киевские князья монгольской и литовской поры

Тем не менее, успехом Александра можно считать то, что литовцы прекратили набеги на Новгород и Псков.

Противостояние Литве и тонкая игра с Золотой Ордой были гораздо более значимыми делами Александра, чем прославившие его Невская битва и Ледовое побоище.

Примечательно, что о Невской битве ничего не говорится в шведских источниках, также о ней неизвестно из Лаврентьевской летописи, писавшейся в Суздальской земле. Единственный источник, сообщающий об этом событии, – Новгородская летопись.

Ледовое побоище было более серьезным сражением, однако и его значение в русской истории, скорее всего, преувеличено. В то время общая численность Ливонского ордена могла составлять порядка сотни рыцарей. Основную массу войска, принявшего участие в битве на Чудском озере, составляла чудь, то есть, по-современному, эстонцы.

Ливонская хроника сообщает, что во время Ледового побоища погибли 20 рыцарей, еще шесть были взяты в плен. Даже если эти данные преуменьшены, в любом случае, нельзя говорить о том, что рыцари сотнями проваливались под тонкий апрельский лед во время сражения на озере.

Непростыми были отношения Александра с татарами. После смерти его отца Ярослава великокняжеский стол во Владимире занял, согласно старшинству, его брат Святослав Всеволодович, однако уже через год его изгнал племянник – младший брат Александра Андрей. Александр не мог смириться с этим, и потому все трое отправились в Сарай искать правды.

О судьбе Святослава больше практически ничего не известно, а Александр с Андреем отправились в Каракорум, так как, наверное, Батый не мог (или не хотел) решать спор братьев.

Зимой 1249 года Андрей и Александр вернулись из Монголии на Русь. Первый получил ярлык на княжение во Владимире, второй – «Кыев и всю Руськую землю», то есть Южную Русь, возможно без Галицкого княжества, права на которое незадолго до этого подтвердил в Орде Даниил.

Чем был определен такой выбор вдовы хана Гуюка, сказать трудно. Снова здесь можно только высказывать версии.

По одной из них, регентша Огюль-Гамиш не хотела усиления Батыя, к которому относилась враждебно, и, поскольку считала Александра близким к хану Золотой Орды, решила отдать великое княжение его брату Андрею.

По другой версии, монголы просто подтвердили волю Ярослава, который якобы завещал Александру Киев.

«Что же могло заставить Ярослава завещать старшему Александру Киев, а младшему Андрею – Владимир? Быть может, особенная любовь к Андрею, который оставался всегда при нем; быть может, также, что Ярослав, желая удержать и Южную Русь в своем роде, отдал Киев Александру, как более способному держать его», – рассуждает по этому поводу С. М. Соловьев.

По возвращении на Русь Александр пошел не в Киев, а в Новгород. По некоторым известиям, он все же собирался идти в Киев, но был удержан новгородцами, которые предостерегли его от опасности от татар на юге.

После этого события развивались следующим образом. Александр, так и не смирившийся с тем, что ему не достался Владимир, снова поехал в Орду – было это в 1252 году. Практически сразу и, главное, одновременно оттуда были высланы две карательные экспедиции, одна – под руководством Неврюя против Андрея, другая – под руководством Куремсы против Даниила Галицкого. В последнее время двое князей сблизились и даже породнились – Андрей женился на дочери Даниила.

Даниил без особого труда отбил атаку Куремсы, а Андрей был разбит и бежал за границу. На владимирский стол сел Александр.

Доказательств того, что именно Александр инициировал военную операцию против собственного брата и его тестя, нет, однако такой вывод напрашивается сам собой.

Лев Гумилев, например, утверждал, что между 1249-м и 1252 годами – то есть в описываемый период – на Руси произошло вооруженное восстание, подавленное татаро-монголами при молчаливом попустительстве Александра.

Вместе с тем, вполне возможно, что это было лишь стечением обстоятельств.

Тем не менее, фактом остается то, что после поражения Андрея Александр утвердился на великокняжеском столе во Владимире. Формально он оставался и князем Киевским, однако о каких-либо его контактах с южной столицей нам не известно.

Александр еще несколько раз ездил в Сарай, последний – в год восстания 1262 года. Очевидно, пишет Дж. Феннел, хан вызвал его для того, чтобы Александр объяснил свою неспособность держать в повиновении Русь.

Александр пробыл в Сарае до начала 1263 года. Там он заболел и на обратном пути в Русь умер. Ни в одном из источников не говорится о возможном отравлении в Орде.

Несмотря на спорное поведение Александра в отношении татаро-монголов, нужно констатировать, что в период его пребывания на великокняжеском столе в течение десяти лет ничего не известно о набегах ордынцев на русские (имеются в виду северные) земли. Восстание 1262 года также осталось почти безнаказанным. Однако была ли это заслуга Александра Невского, или на то была другая причина, история об этом умалчивает.

Наследовавший Александру Невскому на владимирском столе его брат Ярослав также считался князем киевским, однако, по мнению ряда исследователей, это недостоверная информация. В любом случае, Ярослав, как и его предшественники, занимался исключительно делами Северной Руси, а вопросами юга не интересовался.

Он умер в 1271 году (или в 1272-м). С этого времени до первой половины XIV века практически ничего не известно о князьях в Киеве.

Как пишет Дж. Феннел, «по всей видимости, большая часть юга Руси находилась под строгим контролем татар, и для нее была характерна сильная раздробленность территории».

Как известно, в Киеве летописание надолго заглохло, а летописцы Северной Руси утратили какой-либо интерес к югу.

В 1260 году татары военачальника Бурундая разгромили Галицко-Волынское княжество, и оно стало, по сути, таким же вассалом Золотой Орды, как и Суздальская земля. Несмотря на некоторую формальную независимость, галицкие князья обязаны были теперь подтверждать свое право на стол.

При том, что у нас мало информации о княжеской власти в Киеве, что, вероятно, связано с ее формальным характером или вообще отсутствием, в избытке – данные о власти духовной.

Уже было сказано, что главные храмы Киева, за исключением Десятинной церкви, хоть и были, вероятно, повреждены, но продолжали действовать. Несмотря на политическую и социальную деградацию края, никто не ставил под сомнение духовное первенство старой столицы даже в условиях порабощения.

В 1250 году митрополитом Киевским стал Кирилл. Бывший печатник Даниила Галицкого (канцлер), он большую часть своей жизни был сподвижником Александра Невского.

Тем не менее, Киев играл в его жизни и деятельности значительную роль. Именно здесь он провел общерусский епископский собор, на котором были утверждены так называемые «Правила Кирилла». На соборе он также поставил епископом Владимирским архимандрита Киево-Печерского монастыря Серапиона. Это снова-таки подтверждает сохранявшееся влияние Киева на духовную жизнь всей Руси.