В. Духопельников - Владимир Мономах

Как видим, письмо проникнуто не столько болью за смерть сына, сколько за разорение Русской земли. Владимир Мономах здесь выступает как истинный христианин, для которого, несмотря на жестокость времени, не чужды высокие гуманистические христианские идеалы. Он прежде всего беспокоится не о личных интересах, а об интересах родины.

В очередной раз Олег обещал – что ему оставалось делать – выполнить требование племянника и просьбу Владимира. Он согласился приехать на съезд князей.

В 1097 г. Русь стала свидетелем необычайного события: впервые в ее истории все наиболее крупные и известные русские князья Рюриковичи, внуки и правнуки Ярослава Мудрого, съехались в родовой замок Мономаха в г. Любече для того, чтобы «устроить порядок» на Руси.

Замок стоял на высокой горе близ старинного города Любеча, бывшего одной из ключевых крепостей в верховьях Днепра. Несколько месяцев строил князь свою резиденцию. Он прислал сюда лучших каменщиков, плотников, кузнецов из своих сел и городов. Тяжкой повинностью легло это строительство на любечан. От них требовали телег с лошадьми, землекопов и других работников. Надзор за строительством князь поручил своему любеческому огнищанину (т. е. управителю).

Все строительство размещалось на площади в тридцать пять на сто с небольшим саженей [1]. Стены замка состояли из огромных дубовых бревен, которые укладывались в могучие срубы и забивались глиной. Эту глину придавливали к стенам тяжелыми колодами, которые едва поднимали четверо человек. Между срубами вкапывали в землю сторожевые башни из камня и дубовых бревен.

Въехать или войти на гору можно было лишь по крутому подъему, обращенному в сторону города. Здесь-то и были построены въездные ворота, перед которыми через ров строители перекинули подъемный деревянный мост. За воротами въездной башни шел узкий проезд вверх, огороженный с обеих сторон поднимающейся уступами крепостной стеной. А дальше высились главные ворота крепости и начиналась основная крепостная стена. В том случае, если бы враги сумели овладеть первыми воротами и ворваться внутрь прохода, им бы пришлось продвигаться к основным воротам крепости под ударами обороняющихся, которые располагались на уступах стены по обеим сторонам прохода, а дальше наступающие наткнулись бы на могучие бревна основной стены.

Следующие ворота с двумя башнями, стоящими по бокам от них, пройти тоже было непросто. Вход внутрь замка шел через глубокий и длинный крытый проход с тремя заслонами, каждый из которых, опускаясь, мог преградить путь врагам. Проход заканчивался небольшим двориком, где размещалась замковая стража. Отсюда был вход на стены. В этом дворике располагались коморки с очагами для обогрева стражи в холодное время. В стенах, огораживающих дворик, было сделано множество клетей, в которых хранились различные съестные припасы: вяленая и сушеная рыба, мед, вино, зерно, крупы. В глубине дворика стражи стояла самая высокая, массивная четырехъярусная башня замка – вежа. Если бы враг все-таки прорвался через замковую стражу, ему пришлось бы миновать на пути к княжескому дворцу эту башню. В ее глубоких подвалах располагались ямы – хранилища зерна и воды. Только миновав вежу, можно было попасть к клетям с едой, спрятанным в стене, только через нее шел путь внутрь замка. Именно в этой башне жил огнищанин. За вежей шел парадный двор, ведущий к княжеским хоромам. На этом дворе стоял шатер для дворцовой стражи. Отсюда же имелся тайный спуск к стене.

Сам дворец князя походил на настоящую крепость. Он был трехъярусным, с тремя высокими теремами. В нижнем ярусе находились печи, жилье для челяди, клети для всяких запасов. Во втором ярусе располагались княжеские хоромы. Здесь были выстроены широкие сени летних сборов и пиров, рядом находилась гридница, где могли поместиться за столами до ста человек. Около дворца была срублена небольшая церковь с кровлей, крытой свинцовыми листами. С плоских крыш дворца можно было по бревенчатым скатам спуститься прямо на подходящие вплотную замковые стены.

Замок был приспособлен для мощной и долговременной обороны. Вдоль его стен стояли вкопанные в землю медные котлы для горячей смолы, кипятка, которые опрокидывали на врагов, идущих на штурм крепости. Из дворца, из церкви, а также от одной из клетей в стене шли подземные ходы, уходившие в разные стороны от замка. В тяжкий час по этим глубоким, скрытым от неприятеля ходам можно было тайно покинуть замок. В таком замке его хозяин и 200–250 человек защитников могли продержаться только на своих припасах более года.

А за стенами замка шумел многолюдный город, где жили торговцы и ремесленники, холопы, разная челядь, стояли церкви, кипел торг. Здесь было все, что нужно, для существования княжеской семьи, если бы ей потребовалось укрыться в Любече в своем родовом гнезде.

На съезде присутствовали Святополк Киевский; Владимир Мономах, князь Переяславский; братья Святославичи – Олег и Давид; Давид Игоревич из Владимира-Волынского, Василько Ростиславич, князь Теребовльский, враждовавший на Волыни с Давидом Игоревичем, другие князья, их бояре и дружинники. Сидя на одном ковре, они благоразумно рассуждали, что отечество гибнет от их несогласия, что им следует наконец прекратить междоусобицы, вспомнить древнюю славу предков, объединиться, унять внешних разбойников, половцев – успокоить государство, заслужить любовь народную. По словам летописца, князья сказали на съезде: «Зачем губим Русскую землю, сами на себя ссоры накликаем? А половцы землю нашу расхищают и радуются, что нас раздирают междоусобные войны. Да с этих пор объединимся чистосердечно и будем охранять Русскую землю, и пусть каждый владеет отчиной своей» («каждо держить отчину свою»).

Князья договорились, что за каждым из них сохраняются земли их отцов – детей Ярослава Мудрого. За нарушение этого порядка князьям-отступникам надлежало держать ответ перед всей Русской землей. Им грозило наказание со стороны остальных князей.

Таким образом был восстановлен порядок, определенный в свое время Ярославом Мудрым. Святополк удерживал за собой Киевскую землю и все владения, принадлежавшие Изяславу Ярославичу. Владимир Мономах – владения Всеволода Ярославича: Переяславль, Смоленск, Ростов, Суздаль, Белоозеро. За детьми Святослава Ярославича – Олегом, Давидом и Ярославом – закреплялись владения их отца: Чернигов, Рязань, Муром. Закреплялся и порядок, установленный великим князем Всеволодом: за Давидом Игоревичем оставался Владимир-Волынский, за Володарем Ростиславичем (правнуком Ярослава Мудрого) – Перемышль, а за его братом Васильком – Теребовль в той же Волынской земле.

Эта запись появилась потому, что потомки Ярослава Мудрого стали нарушать его завет о том, что каждый из его сыновей сохранял за собой определенную часть Русской земли. И теперь надлежало вновь вернуться к этому завету и нерушимо держаться заповедей великого порядка. Каждый из князей оказался доволен таким решением; каждый целовал крест, говоря: «Да будет земля Русская общим для нас отечеством; а кто восстанет на брата, на того мы все восстанем».