Виктор Савченко - 100 знаменитых анархистов и революционеров

С середины 1870 года отношения между Бакуниным и Нечаевым резко ухудшились. Нечаев, получив значительные суммы денег, больше не выказывал почтения к своему учителю, грубо обращался с ним, отказал ему в деньгах из «Бахметьевского фонда». Нечаев запугивал Бакунина, украл его частные письма и бумаги, чтобы шантажировать старого революционера. В революционных эмигрантских кругах он сеял подозрительность, вражду, провоцировал скандалы и плел интриги. Бакунин писал Нечаеву: «…вы меня систематически надували, я оказался круглым дураком – это горько и стыдно для человека моей опытности и моих лет, – хуже этого, я испортил свое положение в отношении к русскому и интернациональному делу». В то же время Бакунин признавал, что Нечаев «…страстно преданный человек; Вы – каких мало; в этом ваша сила, ваша доблесть, ваше право». Вскоре русский революционер Герман Лопатин сообщил правду об убийстве Иванова, разоблачил вымышленный нечаевский «центральный комитет» и его мнимое «бегство из крепости».

Порвав с Бакуниным, Нечаев уехал в Лондон, где начал издавать революционный журнал «Община», но вскоре переехал в Швейцарию, где устроился работать художником по вывескам. Там его приютили не бакунисты, а итальянские последователи Мадзини. 14 августа 1872 года Нечаев был арестован швейцарской полицией и выдан России как убийца. В Москве в январе 1873 года на суде он держался вызывающе: «Я отказываюсь быть рабом вашего тиранического правительства. Я не признаю императора и законов этой страны».

На суде он не отвечал ни на какие вопросы, не просил о снисхождении, кричал: «Долой деспотизм! Дворян надо вешать!» Нечаев был приговорен к двадцати годам каторги. Последние десять лет жизни Нечаев провел в одиночном заключении в Петропавловской крепости. Полицейские чины предлагали ему смягчение режима, если он согласится сотрудничать. В ответ на такое предложение Нечаев ударил полицейского по лицу, разбив до крови. На протяжении следующих двух лет руки и ноги Нечаева были закованы в цепи, тело начало гнить. В 1881 году Нечаев пребывал в таких тяжелых условиях, что заболел туберкулезом легких и цингой и умер 21 ноября 1882 года.

Формально Нечаев считается анархистом, активно сотрудничает с «пророком» анархизма Бакуниным, который надеялся, что Нечаев станет «анархистом-практиком» в России. Но Нечаев создал свою идеологию, весьма далекую от проповедей свободы и демократии, в его мировосприятии необходимостью были террор, доносительство, насилие, в нем не было места «голубым мечтам» революции. «Советы» Нечаева стали воплощать в практику террористы-анархисты и эсеры, ленинско-сталинские опричники, изуверы Пол Пота и «красных бригад». Сам себя он считал настоящим революционером.

Отношение революционера к самому себе

§ 1. Революционер – человек обреченный. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Все в нем поглощено единственным исключительным интересом, единою мыслью, единою страстью – революцией.

§ 2. Он в глубине своего существа не на словах только, а на деле, разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром и со всеми законами, приличиями, общепринятыми условиями, нравственностью этого мира. Он для него – враг беспощадный, и если он продолжает жить в нем, то для того только, чтоб его вернее разрушить.

§ 3. Революционер презирает всякое доктринерство и отказался от мирной науки, предоставляя ее будущим поколениям. Он знает только одну науку, науку разрушения. Для этого, и только для этого, он изучает теперь механику, физику, химию, пожалуй, медицину. Для этого изучает он денно и нощно живую науку людей, характеров, положений и всех условий настоящего общественного строя, во всех возможных слоях. Цель же одна – наискорейшее и наивернейшее разрушение этого поганого строя.

§ 4. Он презирает общественное мнение. Он презирает и ненавидит во всех ее побуждениях и проявлениях нынешнюю общественную нравственность. Нравственно для него все, что способствует торжеству революции. Безнравственно и преступно все, что мешает ему.

§ 5. Революционер – человек обреченный. Беспощадный для государства и вообще для всего сословно-образованного общества, он и от них не должен ждать для себя никакой пощады. Между ними и им существует или тайная, или явная, но непрерывная и непримиримая война не на жизнь, а на смерть. Он каждый день должен быть готов к смерти. Он должен приучить себя выдерживать пытки.

§ 6. Суровый для себя, он должен быть суровым и для других. Все нежные, изнеживающие чувства родства, дружбы, любви, благодарности и даже самой чести должны быть задавлены в нем единою холодною страстью революционного дела. Для него существует только одна нега, одно утешение: вознаграждение и удовлетворение – успех революции. Денно и нощно должна быть у него одна мысль, одна цель – беспощадное разрушение. Стремясь хладнокровно и неутомимо к этой цели, он должен быть всегда готов и сам погибнуть и погубить своими руками все, что мешает ее достижению.

§ 7. Природа настоящего революционера исключает всякий романтизм, всякую чувствительность, восторженность и увлечение. Она исключает даже личную ненависть и мщение. Революционная страсть, став в нем обыденностью, ежеминутностью, должна соединиться с холодным расчетом. Всегда и везде он должен быть не то, к чему его побуждают влечения личные, а то, что предписывает ему общий интерес революции.

Отношение революционера к товарищам по революции

§ 8. Другом и милым человеком для революционера может быть только человек, заявивший себя на деле таким же революционным делом, как и он сам. Мера дружбы, преданности и прочих обязанностей в отношении к такому товарищу определяется единственно степенью полезности в деле всеразрушительной практической революции.

§ 9. О солидарности революционеров и говорить нечего. В ней вся сила революционного дела. Товарищи-революционеры, стоящие на одинаковой степени революционного понимания и страсти, должны, по возможности, обсуждать все крупные дела вместе и решать их единодушно. В исполнении таким образом решенного плана, каждый должен рассчитывать, по возможности, на себя. В выполнении ряда разрушительных действий каждый должен делать сам и прибегать к совету и помощи товарищей только тогда, когда это для успеха необходимо,

§ 10. У каждого товарища должно быть под рукой несколько революционеров второго и третьего разрядов, то есть не совсем посвященных. На них он должен смотреть, как на часть общего революционного капитала, отданного в его распоряжение. Он должен экономически тратить свою часть капитала, стараясь всегда извлечь из него наибольшую пользу. На себя он смотрит как на капитал, обреченный на трату для торжества революционного дела. Только как на такой капитал, которым он сам и один, без согласия всего товарищества вполне посвященных, распоряжаться не может.