Елена Кочемировская - 10 гениев, изменивших мир

Однако радости жизни требовали денег. Частые и немалые долги Карла раздражали отца, который установил сыну вполне приличное денежное содержание. Надо сказать, что уже со студенческих лет у Маркса выработалось небрежное, безответственное отношение к деньгам, и это впоследствии сказалось на материальном положении его семьи. Отец с возрастающим беспокойством наблюдал за более чем неумеренным образом жизни Карла. Наконец чаша родительского терпения переполнилась, и еще до окончания учебного года Генрих Маркс уведомил руководство учебного заведения о том, что его сын продолжит свое образование в Берлинском университете.

В середине октября 1836 года Карл отправился в Берлин. Но перед тем он приехал в Трир и тайно обручился с Женни фон Вестфален.

В маленьком городке Трире все были соседями, и потомок раввинов Генрих Маркс был вхож в дом прусских аристократов фон Вестфаленов. Тайному советнику Людвигу фон Вестфалену нравился живой и сообразительный сын адвоката Маркса, и Карл часто играл с маленьким Эдгаром и его старшей сестрой Женни.

Господин фон Вестфален охотно прививал юному Карлу любовь к античности, Шекспиру и Сен-Симону, но вряд ли стремился иметь зятем молодого повесу с неопределенными видами на будущее. Он как будто предчувствовал, что брак с Марксом принесет его дочери много бед и страданий. Многочисленные аристократические родственники уже подбирали Женни подходящую партию, ибо брак девушки с Карлом был не чем иным, как мезальянсом. О тайном обручении Женни не сообщила даже своим родителям. Молодые люди посвятили в свою тайну только отца Карла, надеясь, что в дальнейшем он сможет подготовить почву для последующего объяснения с родителями Женни.

Генриху Марксу очень нравилась дочь советника фон Вестфалена. Но она по тем временам считалась девушкой в возрасте – ей было почти двадцать два, в то время как Карлу едва исполнилось семнадцать. Отец питал надежду, что сын поступит в университет и станет серьезным ученым. Кроме того, Генрих Маркс, в свое время сменивший веру, дабы сделать карьеру адвоката, очень сомневался, что родственники невесты согласятся на брак Женни с его сыном.

Карл же, получивший впоследствии прозвище Мавр, с африканской страстностью убеждал родителей, что намерения его серьезны и решение жениться на Женни пересмотру не подлежит. И в адвокатском доме на Брюкен-штрассе, и в особняке фон Вестфаленов близ Порта Нигра разыгрывались бурные сцены. Но протесты родственников значения уже не имели: Карл и Женни любили друг друга и хотели соединиться во что бы то ни стало.

Они обручились тайно, не предполагая, что между помолвкой и свадьбой пройдет семь долгих лет. Письма их в это время полны нежности, боли и надежды. Они не переставали думать друг о друге, но не знали точно, удастся ли им когда-нибудь пожениться. Нетрудно себе представить, как родня Женни реагировала на ее упорное нежелание выйти замуж за кого-либо из молодых офицеров и банкиров, которых непрерывно приглашали в дом Вестфаленов.

Семь лет Женни, которую в обществе называли самой красивой девушкой в Трире, «королевой балов», последовательно отказывала потенциальным женихам. А тот, кого ждала белокурая и уже стареющая, по понятиям родных, невеста, в это время переезжал из города в город, из университета в университет, ни на минуту не забывая о своей «заколдованной принцессе». Из Боннского университета Карл привез три тетради сонетов и других стихов, посвященных Женни.

Что же позволило молодому Марксу одержать первую, но, быть может, самую важную победу в своей жизни? Во-первых, незаурядная внешность. Что бы мы себе ни представляли, в те годы Карл не обладал внушительной бородой, которая позднее так не нравилась Герберту Уэллсу и которую тот собирался «побрить», т. е. высказать свое критическое мнение по поводу работ Маркса. Во-вторых, Карл, по воспоминаниям современников, был очень жизнерадостным и обаятельным молодым человеком. В-третьих, он обладал определенной харизмой и легко создавал вокруг себя атмосферу уверенности и благожелательности.

Итак, новоиспеченный жених был зачислен на юридический факультет Берлинского университета. Переживая разлуку с любимой, Карл поступал так, как часто делают в подобных случаях влюбленные: он писал стихи. Многие свои поэтические тетради он отправлял в Трир, снабдив их посвящением: «Моей дорогой, вечно любимой Женни фон Вестфален». Вот несколько характерных строк:

Интересна судьба этих поэтических тетрадей, которые долгие годы сохраняла Женни. Когда Карл наткнулся на них, стихи ему страшно не понравились и он хотел их сжечь. Но Женни грудью встала на защиту: «Это самые прекрасные любовные стихи, которые я когда-либо читала, и они принадлежат мне. Они служили мне утешением в те годы, когда ты был далеко от меня, и я никогда не допущу, чтобы они сгорели!» Карл, который считал стихи своей духовной собственностью, вынужден был уступить.

Но стихи стихами, а учеба учебой. Причем в учебном заведении, о котором Людвиг Фейербах писал: «В сравнении с здешним домом труда другие университеты – сущие кабаки». Общий дух Берлинского университета благотворно сказался на прилежании юного студента. За время учебы Карл проработал гору специальной литературы и сделал массу выписок, которые ему в дальнейшем очень пригодились. Он никогда не воспринимал прочитанное бездумно. Напротив, критически усваивал любой материал и всегда стремился выработать собственную точку зрения на прочитанное.

В одном из писем к отцу Карл сообщает, что «…почувствовал желание испытать свои силы в философии», которая издавна считалась наукой наук. Правда, он и тут был приверженцем активных действий, а впоследствии высказал такую мысль: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его». Маркс изучал труды Фихте и Канта, Вольтера и Руссо, однако в наибольшей степени молодого человека потряс Гегель и его диалектический метод как способ доказательства внутренней взаимосвязи различных исторических событий и общественных явлений. Субъективный идеалист {6}Гегель видел первопричину всего происходящего в развитии идеи, или, как он сам говорил, «абсолютной идеи». Маркс проводил много времени в компании Бруно Бауэра и его последователей, т. н. «младогегельянцев» (радикального левого направления гегелевской философии, которое подчеркивало решающую роль личностного, субъективного фактора в истории, противопоставляя его «абсолютной идее» и «всемирному духу»). Молодые люди стремились обратить свое радикальное мировоззрение против религиозного, политического и философского status quo (надо сказать, что подобные брожения умов наблюдались во многих странах Европы, и прежде всего в России). Период увлечения младогегельянством пережил в свое время и Фридрих Ницше, который затем – как и Карл Маркс – подверг эту концепцию серьезному пересмотру и беспощадной критике, на волне которой построил свою философскую систему.