Федор Ошевнев - Чертова дюжина ножей +2 в спину российской армии

— Случилось что? — еще не допив забеленного сгущенкой любимого напитка, спросил Игорь.

— Представь, да, — моментально откликнулась Людмила.

— Серьезное?

— Серьезней не бывает.

— Так рассказывай. — И Кедров отставил кружку.

— Дочь твою одноклассник ни за что избил! — с прорвавшейся ноткой злости выпалила жена.

— И… сильно?

Перед глазами Игоря возник образ Иринки, тихони-семиклассницы.

— Да уж … Со всей дури полной папкой с книгами по голове! А бил подло, сзади… На перемене подскочил. Иринка чуть не упала, плачет, а все вокруг смеются, и этот гаденыш громче остальных.

— Учителя знают?

— А толку? Ходила я уже к директрисе…

— Такого слова вроде бы как нет, — опрометчиво заметил Игорь.

— Зато человек есть! — тут же взорвалась Кедрова. — Дама за сто килограммов! Вся из себя: что костюм, что прическа, плюс на каждом пальце по бриллианту! И заявляет: а может, он нечаянно… Какое, говорю, если он Иринке проходу не дает! То лягушку в рюкзачок, то кнопку на стул… То подножку, то в спину кулаком… А бриллиантовая, на пару с классной руководительницей, хором: нет, Леша хороший! Он просто очень моторный… Что, Карлсон, что ли? Ну да я точно знаю, почему они его выгораживают. Папочка у этого хулигана преуспевающий коммерсант, он же главный школьный спонсор. Потому в классе и доска импортная, и мебель… Ремонт текущий — покраска-побелка — опять за счет фирмы… Да все учителя на этого нового русского молятся, словно на чудо-икону!

— Ну а ты сама с этим папой когда-нибудь встречалась?

— Представь, да. В середине зимы «очень моторный» у нашей безответной рюкзачок отобрал, полный снега напихал, а ей — за шиворот… Стала я папе после родительского собрания выговаривать — он на них лично ходит; нравится, видно, что учителя ему задницу лижут… Так он от меня прямо открестился!

— Но хоть что-то по этому поводу сказал?

— Сказал… Он-де по образованию психолог. И глубоко убежден, что дети меж собой все проблемы сами решать должны, без взрослых. Тогда, значит, развитие свободнее… Вот, говорю, пусть впредь его сын с второгодником Мамоновым такие проблемы и решает… Есть там у них: в плечах — метр, рост — под два… А этот чертов новорусский, дуб со златой цепью на шее, только ухмыляется. Говорит, если Алексею очень хочется с вашей дочкой общаться, не препятствуйте… Глядишь, в будущем и породнимся!

— Вот пидор! — помимо воли вырвалось у Игоря.

— Ага! В лицо ему и скажи! — почти прокричала Людмила. — У него, я слышала, полная фирма телохранителей! С пистолетами! Никакой твой рукопашный бой не поможет!

— Как сказать…

— А как хочешь! Да, кстати… — сбавила тон жена, — его после последнего случая все-таки в школу вызывали. Записку-отписку, наглец… Мол, весь в делах и заботах, переговоры с заграницей… Словом, на пустяки не размениваюсь. Классная мне и заявляет: а что тут школа может сделать? Не силком же уважаемого человека тащить!

— На крайний случай можно и так — через милицию…

— Давай, помечтай… Нет, преподобного Лешу, конечно, директриса при мне вежливенько так отчитала… Да только ему на эти нотации давно начхать! Другие-то одноклассники, по примеру дурному, тоже руки распускать начали!

— Что конкретно от меня требуется? — решил уточнить Кедров.

— Как что? Ты — отец, вот и принимай меры. Хоть какие-то — моих дамских сил здесь явно не хватает! — И Людмила в сердцах загремела посудой.

— Слушай, а почему именно на Иринке отъезжают? — вслух задумался Игорь.

Жена прекратила мыть тарелку.

— Не понял? Эх ты… Забыл, когда в очередной раз переехали? Новенькая она, а класс тяжелый, сложный. Кстати, это именно благодаря твоей распрекрасной службе мы всю жизнь по чужим углам маемся, а дочь уже которую школу меняет. Результат…

— Что ж, диспозиция ясна. — И боевой капитан поднялся со стула. — Будем думать…

— Представь, давно пора бы. Пока дочери все кости не переломали…

…Тот день был субботним, и, когда вернулась из школы дочь — хрупкая, большеглазая, — Кедров, что было ему несвойственно, попытался вызвать ее на откровенный разговор.

— Он что, действительно именно тебе проходу не дает? Этот Леша? — спросил Игорь и поразился: глаза Иринки сразу заслезились и в зрачках заплясали огоньки страха.

— Он меня… Каждый день… — всхлипывала девочка. — Сегодня за хвост ка-ак дернет! Будешь, говорит, ябедничать — по стенке размажу! А за ним и эти: Мокрицкий, Перегудов… Дави, кричат, ябеду-беду! Лешка еще и на свитер плюнул…

Игорь стиснул зубы.

Оставшуюся часть дня офицер усиленно размышлял: искал достойный выход из, увы, вполне заурядной для сегодняшней российской школы ситуации. А ближе к вечеру постучался к соседу, бывшему сослуживцу, ныне же подполковнику запаса, который судился с финуправлением округа за так называемые «боевые» деньги, незаконно не выплаченные ему после командировок в «горячие точки».

— Слушай, Григорьич, ты вот своего адвоката так хвалил, так расхваливал… А телефончик-то его можешь дать? — попросил Игорь.

— Что, тоже «боевые» зажали? — поинтересовался сосед, листая старенький блокнот.

— Да нет. Тут кое-что другое… образовалось, — уклонился от прямого ответа Кедров.

Созвонившись с адвокатом, он объяснил, откуда у него телефонный номер защитника, и попросил о консультации — разумеется, не бесплатной.

— А когда вам удобно? — поинтересовался собеседник на другом конце телефона. — Я, в принципе, и сейчас свободен. Если сами сможете в центр подъехать… Нет, для меня — не поздно.

— Для меня — тем более, — уточнил офицер. — Диктуйте адрес. Так… Есть… Смогу быть примерно через час.

Мужчины встретились у входа в небольшой парк, и, прогуливаясь по его центральной аллее, Игорь внятно изложил адвокату суть школьной проблемы и как именно собирается оную решать.

— Ну, общую ситуацию я уяснил… — Адвокат приостановился и слегка потер подбородок. — И что вы предполагаете сделать, понял. М-м-м… По-армейски прямолинейно, однако и нестандартно. Вот будет ли прок? Ладно, пойдемте назад… Так сколько вашей дочери лет? Только точно — это важно.

— Через два месяца четырнадцать исполнится, а что? — не понял Игорь.

— Вот это хорошо. Это даже отлично! — взбодрился консультант. — Понимаете, в Российской Федерации уголовная ответственность наступает только с четырнадцати лет, посему в вашем случае состава преступления не усматривается. Словом, на момент совершения вашей дочерью в течение следующих двух месяцев каких-либо противоправных действий — ну ведь не убивать же вы, в конце концов, ее руками кого-то собрались, — она при любом раскладе не будет являться субъектом преступления. По максимуму — разве поставят на учет в милиции. М-м-м… Ну а на вас, полагаю, составят административный протокол по статье 5.35 КоАП РФ.