Стюарт Стивен - Асы шпионажа. Закулисная история израильской разведки

Амит же, не стесняясь, вслух, высказывал мнение высших армейских офицеров, которые считали, что делом Харела должна быть не погоня по Южной Америке за стареющими нацистами, а сбор информации о ресурсах и просчетах в армиях Иордании, Сирии и Египте.

Пусть даже народ и политические деятели в Израиле считали все операции Харела чрезвычайно важными. Но Амит был уверен, что эти операции отвлекают Мосад от выполнения его непосредственных обязанностей — предупреждать выступления, угрожающие безопасности Израиля. По мнению Амита, в этом смысле Харел своего долга не выполнил.

У Амита в его конфронтации с Харелом сторонников было немного. Харел как-никак был чем-то вроде живой легенды. И все же Амит не только начал, ставшую традиционной борьбу Военной разведки с Мосадом за влияние, но и предложил положить в основу деятельности разведки совершенно новые идеи. В первый раз в жизни Харел оказался в положении человека, который вынужден защищаться.

До сих пор, во всех конфликтах Харела с министрами, премьер-министр становился на его сторону. «У Харела такая работа, — говорил Бен-Гурион. — Ничего не поделаешь — лес рубят, щепки летят».

Все изменилось с приходом Амита. Он стал утверждать, что Харел не на высоте в теперешних, изменившихся, условиях. Его методы устарели. Он живет от одной операции до другой. Он — суперсыщик, действующий на международной арене, вместо того, чтобы по настоящему, эффективно возглавлять современную секретную службу.

Последовавшие за этим события укрепили позицию Амита.

6 июля 1961 г. в Израиле, в обстановке всеобщего ликования, была запущена первая ракета. (Она называлась «Шавит-2», что должно было заставить арабов задуматься над тем, что же такое «Шавит-1»?)

Официально было объявлено, что ракета, работающая на твердом топливе, предназначена для метеорологических исследований. Никто в мире, разумеется, не сомневался в том, что она может быть использована для военных целей.

Примерно через год после этого, 21 июля 1962 г. — ликовал Египет. Ученые запустили четыре ракеты — две типа «Аль-Зафир» (Победа), дальность полета 280 км и две типа «Аль-Кахио» (Завоеватель), дальность полета 560 км.

Президент Насер своих намерений не скрывал. Об этом недвусмысленно свидетельствовали названия, присвоенные ракетам. Насер в открытую похвалялся, что его ракеты способны поразить любую цель, расположенную южнее Бейрута.

В Израиле поднялась паника. Широкой публике было, однако, неизвестно то, что стало вскоре известно потрясенному правительству Израиля. Выяснилось, что ни Мосад, ни Военная разведка ничего об этих ракетах не знали.

Таким образом, все утверждения Амита и его сторонников о порочности стратегической позиции Мосада, если таковая вообще существовала, самым наглядным образом подтвердились.

Амит, между тем, задавал риторические вопросы: «На что мы тратим средства, отпущенные разведке, если информацию получаем от Насера во время его публичных выступлений? Единственное, что нам для этого нужно, это портативный радиоприемник».

Глубоко задетый этими обвинениями, Харел обещал Бен-Гуриону, что через три месяца все материалы, относящиеся к ракетам, будут у него на столе. На самом деле все сведения о ракетной программе Египта он получил уже через месяц после выступления Насера 16 августа 1962 г.

Это началось сразу после войны. Бывшие офицеры немецкой армии, которым угрожали союзнические лагеря для военнопленных, вдруг обнаружили, что есть еще для них место под солнцем — в египетской армии.

Бывшие офицеры африканских дивизий, которым не удалось дойти до Каира с Роммелем, появились теперь там по своей личной инициативе. Вначале это были люди, которым нужно было просто исчезнуть из поля зрения мировой общественности. Леопольд Глейм, шеф гестапо в Варшаве, генерал СС Оскар Дирленвангер и Вилли Бреннер, который содействовал организации концентрационного лагеря в Маутхаузене. В 1951 г. к ним присоединились люди, которые могли предложить уже реальные услуги: генерал Вильгельм Фармбахер, выдающийся артиллерист, прибыл в сопровождении сорока бывших офицеров вермахта, заинтересованных в продаже своих знаний египетской армии. Они пришлись ко двору. И Насер, став президентом Египта, попросил их остаться. Кроме того, к ним присоединились и другие. Один из офицеров, состоявший ранее в штате Хайнца Гудериана, сделался главным советником в египетских бронетанковых войсках. Подводники, подрывники и парашютисты были наняты в качестве инструкторов в военные школы и — что еще существеннее, — пятнадцать немецких летчиков-испытателей и техников сменили британских специалистов на заводах Де Хавиланд, где происходила сборка самолетов. Заводы эти были построены англичанами в Египте еще во времена царствования короля Фарука.

Но самой ценной «добычей» был некий доктор Вильгельм Восс, в период оккупации немцами Чехословакии заведовавший производством на заводах Шкоды и считавшийся первым по значению лицом в системе немецкой военной промышленности во время войны. Он приехал в Египет в сопровождении ведущего немецкого ученого, одного из создателей немецкой ракетной промышленности Рудольфа Энгела, который работал на французов в отделе Научно-исследовательского института аэронавтики. Энгел был назначен главой египетской компании «Серва», которая разрабатывала модели и производство ракет тактического назначения. Энгел в свою очередь уговорил присоединиться к нему Поля Герке, немецкого инженера, специалиста по электронике, работавшего в «Пенемюнде» — самой секретной исследовательской станции, занимавшейся ракетами с наведением.

Прибывшие в Египет специалисты встречены были не слишком приветливо. Жалованье им платили небольшое. Средств на исследовательскую работу отпускали мало. Поэтому к тому времени, когда генерал Фармбахер посчитал, что с него египетских радостей довольно, большинство специалистов уже покинули Египет и «Серва» прекратила свое существование.

В 1959 г. Насер решил сделать еще одну попытку. Бывший начальник египетской разведки генерал Махмуд Халил возглавил секретное Спецбюро по военным программам, которому было поручено снабжение Египта самым современным оружием, особенно самолетами и ракетами местного изготовления. Все это для того, чтобы освободить Египет от иностранной зависимости в его постоянной борьбе с Израилем.

Германия все еще оставалась вполне реальным источником вербовки талантливых специалистов, в которых нуждался Халил. И это несмотря на то, что война давно окончилась.

В соответствии с четырехсторонним соглашением, заключенным оккупационными державами, Германия не имела права строить самолеты и ракеты. Инженеры, специалисты по аэронавтике, если хотели работать по своей специальности, были вынуждены искать приложение своим способностям вне Германии.