Михаил Болтунов - Кроты ГРУ в НАТО

Мария не знала, что заместитель руководителя нью-йоркской резидентуры, работавший под официальным прикрытием представителя Вооруженных сил СССР в Военно-штабном комитете ООН, полковник Дмитрий Поляков, оказался предателем и уже сдал ее своим американским хозяевам.

«Поляков, — писал генерал-лейтенант ГРУ Леонид Гуль-ев, — выдал американским спецслужбам около 20 разведчи-ков-нелегалов, более 100 агентов из числа иностранных граждан, часть из которых американцы, — до сих пор отбывают пожизненный срок в тюрьме. Противник получил от Полякова списки более тысячи офицеров-разведчиков, государство лишилось высокопрофессиональных работников.

Более двадцати лет Поляков работал на американскую разведку. Его «заслуги» высоко ценились и высоко оплачивались. Не случайно бывший шеф ЦРУ Джеймс Вулен заявил: «Из всех завербованных в годы «холодной войны» секретных агентов он был драгоценным камнем в короне».

Среди тех, кого выдал Бурбон (такой оперативный псевдоним дали Полякову американцы), оказалась Мария Доброва.

Дело в том, что в мае 1962 года в связи с угрожающей обстановкой Центр решил агентов-нелегалов, имеющих прямой выход на Москву, перевести на связь с нью-йоркской резиден-турой. Так данные на Глен Морреро Подцески, то есть на Доброву, попали в руки Полякова. Он завершал командировку и его на этой должности должен был сменить первый секретарь посольства СССР Е. Маслов.

Предатель действовал осторожно. Он не передавал американцам данные на наших нелегалов, а указывал место встречи, описывал тайники, сигналы. Остальное, как говорят, было делом техники. Тот, кто выходил на место встречи, выставлял сигнал, делал закладку в тайник, оказывался в лапах контрразведки. Так они вышли на Маслова и на Доброву. Правда, брать их не спешили. «Драгоценный камень в короне» американских спецслужб поставил условие: аресты производить только после его отъезда из США.

В июне 1962 года Дмитрий Поляков с семьей покинул Америку. Руки у контрразведчиков были развязаны.

Наступило сложное время Карибского кризиса. Связка Маслов— Доброва продолжала работать, но «под колпаком» у спецслужб США. Их обоих уже засняли на фотопленку у тайника.

Первый удар пришелся по Маслову. Его заманили на квартиру к знакомому, где его уже ждали «контрики». Здесь они показали заместителю резидента снимки, на которых Мария выставляла сигнал, потом он его стирал. Предложили Маслову сотрудничество, пригрозив, мол, он провалил женщину-неле-гала и в Москве его ждут репрессии.

Советскому офицеру удалось уйти из квартиры, срочное сообщение пошло в Центр, и вот теперь по дороге в супермаркет Мария увидела этот знак тревоги.

Следовало быстро покидать Нью-Йорк и двигаться по отработанному заранее запасному маршруту в Канаду. Она знала — там свои, там помогут.

10 мая Мария якобы вышла в магазин за хлебом и молоком. В руках у нее была авоська и маленькая сумочка. Она быстро спустилась в метро, потом пересела на автобус и отправилась в Чикаго. Казалось, Канада уже близко.

Действительно, по ту сторону границы ее ждали. В консульский отдел пришла шифрограмма: если к ним обратится женщина и предъявит паспорт на имя Глен Морреро Подцески, либо просто назовется Марией Добровой, оказать ей всяческую помощь, выдать деньги, отправить самолетом в Амстердам.

В Чикаго Мария нашла себе гостиницу на тихой улице, разместилась в номере. Все эти дни Доброва не переставала анализировать случившееся. Кто сдал ее или она сама совершила непоправимую ошибку? Искала ответ и не находила.

Утром она спустилась к завтраку и тут увидела двух мужчин, которые, лениво развалившись, сидели в креслах в вестибюле. Она поняла, нет, скорее почувствовала: это по ее душу.

Мария вышла на улицу. Недалеко от входа в гостиницу была припаркована машина контрразведки. Она знала эти автомобили еще по Нью-Йорку.

Доброва взяла такси и поехала в центр города, якобы побродить по магазинам. Пока ходила по бутикам, отметила, что ее плотно ведут. На обратной дороге зашла в аптеку, купила лекарство. Ланч и ужин распорядилась подать в номер. Горничную попросила ее не беспокоить.

Закрывшись в номере, судорожно соображала, что делать, как известить Центр? Они должны помочь. Решила написать письмо на парижский адрес, который использовался для связи с Москвой.

В гостинице, как обычно, была почтовая шахта. Письмо, опущенное в нее, попадало в закрытый почтовый ящик. Его дважды в день забирали почтальоны.

«12 мая 1962 года, воскресенье, — писала Мария. — Дорогая подруга! Пишу тебе из Чикаго, путешествую, если это можно так назвать». Далее письмо изобиловало фразами: «в последнее время мне в Нью-Йорке стало тяжело», «решила поменять обстановку, развеяться на севере», «красивы Великие Озера, совсем близко Канада», «головные боли продолжают преследовать меня».

В Москве по получении письма сразу станет ясно: Мария после получения сигнала покинула Нью-Йорк и перебралась на север, в Чикаго, поближе к Канаде. Контрразведка продолжает ее преследовать.

Опустив письмо, Доброва изрезала запасной паспорт и смыла его в унитаз.

А вечером 14-го в ее дверь постучали.

— Я сотрудник службы федеральной безопасности, — сказал мужчина, появившийся на пороге номера, — ФБР располагает сведениями о вашей незаконной деятельности в США.

И он вынул из бокового кармана пиджака фотографии. На них Мария узнала себя. Вот она выставляет сигнал, а вот Маслов стирает его.

— Кроме того, мы знаем, кто на самом деле была Глен Морреро. Это дает достаточно оснований для возбуждения уголовного дела. Не надейтесь, вам никто не поможет.

А дальше, как обычно, ей предложили взаимовыгодное сотрудничество, освобождение от уголовной ответственности и возвращение домой. Дальше — жизнь двойного агента.

Однако они плохо знали Марию Доброву. Она даже на мгновение не могла представить себя в подобной роли.

Собравшись с силами, сказала:

— Мне надо подумать над вашим предложением.

— Подумайте, — согласился контрразведчик. — Но не долго.

Дверь номера закрылась, и Мария осталась одна. Она понимала: это полный провал. Но как, почему? Ответа на вопросы не было.

Доброва открыла двери на балкон, перебралась через ограждение и шагнула в пустоту.

…Ее разыскивали еще четыре года. В 1967-м военная разведка пришла к заключению: установить причину провала капитана Добровой в настоящее время не представляется возможным. Предположительно, она находится в руках американских спецслужб или погибла.

Все прояснится, когда генерал Дмитрий Поляков будет разоблачен как американский шпион. Но случится это почти через четверть века, в 1987 году. На допросе Бурбон признается, что американская контрразведка действительно попыталась перевербовать Доброву, но та отказалась от предательства и выбросилась с балкона.