Ольга Кучкина - Свободная любовь

У Натальи Теняковой, сначала ленинградки, потом москвички, счастливая судьба. Она сыграла множество ярких полярных ролей. От дочери Арманды Бежар до матери Мадлен Бежар в «Мольере» Булгакова, от жены Блока до жены Толстого, от обитательницы коммунальной квартиры военной поры Паньки во «Вдовьем пароходе» до Гедды Габлер Ибсена, от Марии Антоновны в гоголевском «Ревизоре» до Феклы Ивановны в гоголевской «Женитьбе», от Полли Ничем в «Трехгрошовой опере» Брехта – блистательный дебют на сцене питерского Ленкома, до Гурмыжской в «Лесе» Островского – блистательный триумф на сцене МХТ

– Наташа, если не говорить о таланте, наличие которого само собой разумеется, какие свойства необходимы актрисе, чтобы играть столь разные роли?

– Воображение. И хотение. Ну и умение, конечно. Просто у меня был замечательный педагог Борис Иосифович Зон, который умел так открыть индивидуальность ученика и так научить его работать, чтобы без помощи режиссера, как ни страшно, какой бы режиссер ни был, но роль ты обязан сделать сам. Он умел учить этому. И научил многих.

– Разве это не входит в противоречие с работой режиссера, который любит свой рисунок роли?

– Я не говорю о физическом рисунке. Я говорю о внутреннем рисунке. Да, режиссер может сказать: ты вот здесь прыгнешь, а здесь ляжешь. И я обязана это выполнить. Но если мне очень не хочется, я буду спорить. Пусть он меня убедит сперва, что мне необходимо прыгнуть или лечь. А вот как я сама выстрою и сделаю роль – если это умеешь, то, естественно, можешь сыграть любое. Про коммуналку, скажем, я знаю, я выросла в коммуналке. Я ничего не знаю про Гедду Габлер. Но я могу себе ее вообразить. С помощью художника, с помощью костюма. Я могу подсмотреть ее взгляд у какой-то женщины, которая, как мне кажется, похожа на Гедду Габлер. Я могу прочитать все, что о ней написано. Я могу проникнуться словом, написанным Ибсеном. И у меня возникнет необходимая интонация. Не моя, Наташи Теняковой, а Гедды Габлер. Но это работа.

– Ты произнесла слово «индивидуальность». А я вспомнила, как ты однажды сказала: неправда, что две яркие индивидуальности не могут ужиться. Имея в виду свой брак с Юрским.

– Есть еще много браков…

– Есть, но ты имела в виду свой. Когда ты узнала про себя, что личность? Притом яркая? В одночасье или постепенно?

– Я не узнала. Я и сейчас не знаю. Это меня спрашивали, я отвечала.

– Но ты про себя понимаешь, кто ты?

– Я актриса. Неплохая, наверное. Нет, я не отрицаю, что я, может быть, какая-то индивидуальность… Я мама. Я бабушка. Все.

– А где ты больше живешь – на сцене или в частной жизни?

– Я живу и там, и там. Если я на сцене, я на сцене.

– А если бы ужасная гипотетическая ситуация, что тебе надо выбрать между своей частной жизнью и актерской?

– Между семьей и актерством – я бы выбрала семью. Если бы была такая необходимость.

– А как ты выбрала Юрского? Имел значение талант? Пригожесть? Гражданский темперамент?

– Я влюбилась с первого взгляда. То, что называется удар молнии. Солнечный удар. Вот Юрский читает Бунина, как это называется? «Солнечный удар».

– У тебя первый муж – тоже личность, режиссер Лев Додин…

– Да. И когда я поняла, что меня ударило, я пришла и честно сказала Леве: прости, говорю, Лева, но я влюбилась. Он побледнел и спросил: боже, в кого? Я сказала: в Сергея Юрского. Он сказал: слава богу, ты б еще влюбилась в Иисуса Христа! Поскольку Юрский был недосягаем. Это была суперзвезда, как сейчас говорят. А я, когда увидела его живьем, была студенткой третьего курса…

– В результате ты его обольстила? Или…

– Вот будешь с Юрским говорить, у него и спроси. —Я спрашивала, он не сказал. Может, не помнит.

– Помнит, не хочет признаваться.

– Ну и правильно, это по-мужски. Насколько я понимаю, у вас очень гармоничный брак. А всегда ли так было? Были проблемы? У вас же действительно два разных характера.

– Да, конечно. Поэтому и уживаемся. Во-первых, я очень уживчивый человек, спокойный, не скандальный, не истеричный. Во-вторых, мне с ним настолько интересно, настолько не скучно! И не было скучно ни одной секунды в нашей сорокалетней жизни. За это можно простить все. В-третьих, нам есть о чем говорить друг с другом. И есть о чем молчать. И есть о чем играть вместе. Мы вместе очень много играли и играем. И еще один момент: Юрский часто уезжает. Это хороший момент. Вот когда так немножко: ой-ой-ой… – он уезжает. На гастроли. Так что мы еще можем и отдыхать друг от друга и от общего быта. Мы не сидим друг у друга на голове. Когда я соскучусь уже – он тут же и приезжает.

– Это очень важно – соскучиться по человеку. Но чему-то ты научилась в браке?

– Научилась готовить. И довольно прилично. Потому что когда я выходила замуж первый раз, я звонила сестре и спрашивала: а вермишель в холодную воду бросать или в горячую?

Какой-то мудрости научилась, конечно. И Дашка говорит, что, глядя на нас, она училась, как можно совместно жить.

– Про Дашку чуть позже. Дашка у нас появится, как и полагается в браке, не сразу. А пока я спрошу, что, по-твоему, самое важное в человеческих отношениях?

– Любовь. Потому что нельзя прожить сорок лет без любви. Так не бывает. И еще то, что мы люди одного взгляда. Не то что одного взгляда, а мы смотрим в одну сторону, и это необходимо. Потому что невозможно жить вместе с разными установками, внутренними, жизненными, идеологическими даже, будем так говорить. Это вражда тогда, а не близость. Соревнование. Ты мне недодал, а ты мне. Тщеславие, зависть. Это ужасно. Это невозможно. Это отпадает.

– Наташа, а как случилось, что ты поменяла фамилию Тенякова на фамилию Юрская? Я узнала, когда пропуск тебе заказывала…

– А назло.

– Кому?

– Когда были гонения на Юрского в Питере. Когда ему не давали работать, он был везде запрещен. Как диссидент. Когда его, в общем, выжили из города, и мы вынуждены были уехать в Москву. И начались такие гадкие уговоры, знаешь: Наташ, ну тебе-то зачем, тебя-то не трогают, останься в Питере, ты первая актриса БДТ, будешь играть все роли… То есть гадость несусветная. И как только начались эти разговоры, я в тот же день пошла и назло сменила фамилию на Юрскую.

– То есть ты еще его гражданская подруга?

– Конечно. Абсолютно.

– С тобой работали многие прекрасные режиссеры, но на вопрос: кто твой режиссер, ты отвечаешь: мой режиссер – Юрский.

– Да, он мой режиссер.

– А что это значит? Почему?

– Потому что я его актриса. Потому что ему со мной удобно. Ему со мной интересно.