Сборник статей - Личности в истории. Россия

«Мы ждали его лекций как праздника, – вспоминала одна из студенток Вернадского. – Они оживляли для нас мертвую природу. Словно бы камни заговорили».

Спустя годы еще один ученик, вспоминая о любимом учителе, напишет: «Мы, Ваши уже старые ученики, бережно несем через жизнь зажженный в нас Вами огонь и стараемся согреть им других. Благодарю судьбу за то, что она скрестила мой жизненный путь с Вами».

Молодые ученые всегда ощущали его любовь и заботу. Они были его друзьями. Как-то один новичок, после первых дней, проведенных в лаборатории с Вернадским, сказал своему старшему товарищу: «Странные у вас с Владимиром Ивановичем отношения. Не поймешь, кто у вас академик, а кто лаборант».

Вернадский наставлял: «Не ищите себе в научной работе учителя. Учителем у вас должны быть законы природы».

Так всегда говорили его великие предшественники, у которых он сам учился: Леонардо да Винчи, Парацельс… Близок ему был Гете, поэт и великий, неутомимый исследователь природы. Образ Фауста глубоко проник в душу российскому ученому, а строки Баратынского на смерть Гете как будто сказаны и о Вернадском:

Через всю свою жизнь Вернадский пронес идею о единении людей, о братстве.

У него тоже было свое братство, оно сложилось еще в университете. То были друзья и единомышленники: востоковед С. Ольденбург, педагог и просветитель Ф. Ольденбург, писатель и общественный деятель Шаховской; историки – А. Корнилов, И. Гревс; ботаник Краснов… Вернадский писал: «Принципами этого братства были: работай как можно больше; потребляй (на себя) как можно меньше; на чужие беды смотри как на свои».

Вместе с друзьями по братству Вернадский помогал голодающим крестьянам и считал, что должен еще многое сделать для просвещения народа. Вместе они мечтали о высоком. Как о том скажет потом Д. Шаховской: с друзьями «все великое – не сон, и не пустяк – твои мечтания, лишь тогда идеалы не останутся фразой. Любое человеческое достижение основано… на духовной энергии, и она возникает лишь в единении с другими».

С ранних лет и всю жизнь Вернадский изучал труды своих предшественников, историю. Читал Плавта и Фукидида, ученых арабского Востока, книги о средневековых университетах, о школах Римской империи и Византии.

Владимир Иванович Вернадский и его ассистенты в Московском университете в 1911 г. Фотоархив Мин. музея им. А. Е. Ферсмана РАН

Интерес к прошлому человечества вовсе не обязателен для минералога и кристаллографа. Но у Вернадского был тайный путь духовного поиска, результат которого появился значительно позже. «Над мыслью не волен», – часто говорил ученый. Она сама его вела.

Он всегда ощущал загадочную сопряженность, сопричастность его собственных научных и философских исканий с поисками философов и исследователей древних времен: «Когда работаешь над каким-нибудь научным вопросом, в уме мелькают облики лиц, раньше над этим думавших, чувствуешь, точно какая-то неведомая цепь сильно связывает тебя с философом-греком, средневековым монахом, арабским врачом или с одним из великих ученых последних трех столетий… Твоя мысль сливается с их мыслью, и все вместе являются общей непрерывной работой к неясному, но всем понятному идеалу, куда мы все неуклонно сильно стремимся».

И он хорошо понял свою роль: «Я ясно стал сознавать, что мне суждено сказать человечеству новое в том учении о живом веществе, которое создано, и что это и есть мое призвание, моя обязанность, наложенная на меня, которую я должен проводить в жизнь – как пророк, чувствующий внутри себя голос, призывающий его к деятельности. Я чувствовал в себе демона Сократа».

Он чувствовал в себе «демона Сократа» и любил Россию. Верил в нее. В новую, преображенную, способную на Возрождение. Он писал: «Для будущего нужны не политические решения, а идеальная глубинная духовная работа, и ее центр – Россия». И еще: «Если в стране есть достаточное количество ростков – она может выжить».

Таким запомнил Вернадского в последний год его жизни А. Ферсман: «Несмотря на возраст (82 года)… спокойно и систематически медленно гулял он по парку… и новые мысли, и новые планы рождались в его светлой, прекрасной голове. Он говорил и думал о России, целыми днями, перескакивая мыслью, стремясь как бы скорее, до конца своей жизни, высказаться; рассказывал он о своих планах прошлого и будущего. Сверкающие мысли, но уже похожие на отдельные отрывочные зарницы прошлого среди вечерних туч: о славянских странах и Чехии, о русской науке и русском человеке, о бессмертии человека, о понятии вечности».

8 января 1945 года Владимир Иванович покинул этот мир.

Любовь к человечеству – маленький идеал, когда живешь в космосе. Но он требует всех наших сил. Вернадский не жалел их для своего идеала. Он прошел в этой жизни свободно и гордо дорогой, которую указывал его бестрепетный дух. Потому что всегда стремился дальше, куда никто еще не проходил. Стремился за Горизонт.

Шел январь 1965 года. Голос Левитана звучал, как всегда, завораживающе торжественно: «Работают все радиостанции Советского Союза! Передаем сообщение ТАСС… В Советском Союзе произведен запуск на орбиту… космического корабля „Восторг“.

Корабль „Восторг“ пилотируется гражданином Советского Союза доктором технических наук, подполковником запаса товарищем Раушенбахом Борисом Викторовичем. Задачами полета являются: исследование работоспособности человека в нечеловеческих условиях; исследование влияния на человеческий организм 16-часового рабочего дня на этот раз в условиях невесомости… Самочувствие товарища Раушенбаха невероятно хорошее!»

Смеялись от души все гости юбилейного банкета – наверное, половина всех строго засекреченных «тружеников космической нивы» страны. И хотя «сообщение ТАСС» записывал действительно сам Левитан, почти никто в это не поверил. Шутка удалась, ведь в ней, как и положено, была доля правды. За пять лет до этого полувекового юбилея Борис Викторович принимал активное участие в подготовке первого полета человека в космос. Гагарин во время полета в управление не вмешивался, его задача заключалась в радиосвязи и медицинских экспериментах. Именно созданная под руководством Раушенбаха и по его расчетам автоматическая система ограничила инструкцию Гагарина по управлению кораблем, как шутили потом, четырьмя словами: «Ничего не трогай руками».