Олег Нечипоренко - КГБ и тайна смерти Кеннеди

Я не читал проекта операции «Лиовал-1» и выше изложил только собственные прошлые умозаключения о ее возможных целях. Не пришлось ознакомиться и с отчетом американских исполнителей и их руководства по ее реализации. Поэтому могу судить однобоко, только глядя из нашего окопа. Вербовка, предательство (то есть переход на сторону противника) или досрочный отзыв Павла из страны не состоялись. После непродолжительного перерыва он возобновил оперативную деятельность, работу с агентурой и объектами разработки. После известия о подходе ритм функционирования резидентуры не был нарушен, внутренняя атмосфера оставалась спокойной. Когда резидент на специальном совещании оперсостава сообщил об обстоятельствах провокации, коллеги по резидентуре стали доброжелательно подшучивать над Павлом по поводу его «удачной рыбалки».

Сам он без проблем проработал в Мексике еще семь месяцев, до конца ноября 1967 года, когда я сменил его. Правда, была сделана рокировка должностей прикрытия: я вернулся в Мексику на пост второго секретаря посольства и лишь позже занял место Яцкова — заведующего консульским отделом.

В Москве Павла встретили нормально. После возвращения ему пришлось некоторое время работать в Центре, потом были Италия, Куба, Никарагуа, Мозамбик. Это свидетельство того, что последствия «дуэли» ограничились для него психологической встряской, он не получил «смертельной раны» и остался в рядах активных бойцов «плаща и кинжала».

Как-то, работая над книгой, я спросил Павла, не испытывает ли он неприязни или злости к Джону (он же Рыба, он же Пес, он же Лиовал-1). Павел добродушно усмехнулся и махнул рукой:

— Какая там неприязнь. Четверть века прошло. Тогда мы воевали. Как агент он сработал неплохо. «Подружился», приучил к поездкам, а потом грамотно втянул в вербовочную ситуацию. Пожалуй, и роль свою выполнил более умело, чем его кураторы свою. Кроме того, это слабый человек, которого действительно можно запугать или соблазнить материально. Бог с ним…

— Как ты думаешь, стоит или нет приводить в книге его полное имя?

— Да зачем? Мы же не знаем, почему он стал агентом наших противников. А теперь уж небось тоже дедушка, как и мы с тобой… придется внукам объяснять… Вот, может, прочитает твою книгу и объявится, тогда соберемся и опять вместе махнем на рыбалку.

Ох, недавно и классное место я нашел!..

Мы не знаем не только почему Джон стал агентом ЦРУ, но и как сложилась его судьба и что стало с ним после расшифровки перед нами. Наверное, это было заложено в его контракте о сотрудничестве.

Зимой 1993 года у меня дома побывал Энтони Саммерс, видный журналист и писатель, автор широко известной на Западе книги «Заговор», посвященной проблеме покушения на президента Кеннеди. Понятно, что главной темой нашего разговора были события в Далласе в 1963 году. Энтони показал мне несколько документов американских спецслужб, полученных им по Закону о свободе информации. Часть их них касалась деятельности нашего посольства в Мексике и его сотрудников, включая работников резидентуры КГБ, и была связана с сентябрьским визитом к нам Освальда.

Один из документов вызвал у меня особый интерес, и с разрешения Энтони я тут же скопировал его и предлагаю читателю в собственном переводе на русский.

«Центральное разведывательное управление

Комиссия: № 1216 2 июля 1964 г.

МЕМОРАНДУМ ДЛЯ: Дж. Ли Рэнкина, генерального юрисконсульта президентской Комиссии по расследованию убийства президента Кеннеди.

ПРОБЛЕМА: Ли Харви Освальд.

1. Следующие высказывания относительно субъекта меморандума были сделаны недавно советским консулом в Мексико-Сити Павлом Антоновичем Яцковым:

«Я встретился с Освальдом здесь. Он влетел в мой кабинет и хотел, чтобы я представил и рекомендовал его кубинцам. Он сказал, что жил в СССР. Я заявил ему, что должен проверить, прежде чем смогу рекомендовать его. Он был очень взвинчен, и руки у него дрожали, он стремительно покинул кабинет. Я не верю, что такой нервный человек, как Освальд, чьи руки дрожали, мог точно выстрелить из винтовки».

2… (здесь пропуск. — О.Н. ) проверила свои материалы за период, когда Освальд находился в Мексико-Сити, и предполагает вполне возможным, что Освальд думал, что беседовал с Валерием Костиковым, когда в действительности разговаривал с Яцковым. Или что он вначале говорил с Костиковым, который представил его своему начальнику Яцкову.

3. Источником вышеизложенной информации является доверительный контакт… (здесь пропуск. — О.И.), который считается надежным. Ввиду этого соответствующий ограничительный гриф присвоен этому меморандуму».

Содержание документа ЦРУ в сопоставлении с датами его подготовки и периодом «дружбы» Павла с Псом дали основание предположить, что именно последний и являлся «источником информации» и «доверительным контактом, который считается надежным». Когда Павел тоже увидел этот документ, он согласился с моим выводом и предложил пропуск в параграфе 3 заполнить псевдонимом Лиовал-1.

В конце 1970-х годов я занимал должность заместителя начальника Информационно-аналитического отдела внешней контрразведки Первого главного управления, которая официально именовалась Управлением «К», а в переписке с резидентурами — линией «КР». Характер функциональных обязанностей отдела понятен из самого названия. К нам стекалась контрразведывательная информация из всех зарубежных резидентур КГБ, и мы готовили из этих «продуктов» различные «блюда». Одно из направлений работы — подготовка и выпуск информационных сводок и аналитических бюллетеней по вопросам оперативной обстановки в мире, отдельных регионах и странах, о подрывной деятельности спецслужб противника против советских учреждений и граждан, о различных ЧП в советских колониях за рубежом и т. д. Их периодичность была различной — от ежедневных до ежеквартальных. Прогноз ожидаемых тенденций в развитии оперативной обстановки на наступающий год мы готовили в конце предыдущего. Адресаты сводок тоже были различны — от председателя КГБ и членов его коллегии до начальников направлений в отделах Первого главного управления. Подобные материалы позволяли руководителям разных уровней лучше ориентироваться в оперативной обстановке за рубежом и учитывать ее изменения при организации разведывательной работы своих подразделений, что повышало безопасность их деятельности.

В один из дней мне принесли средних размеров пакет из плотной желтой бумаги, заклеенный скотчем. На лицевой стороне черным фломастером было написано: «Нечипоренко О.М. (лично)».

В конце рабочего дня, покончив с делами, я вскрыл пакет и извлек оттуда записку моего приятеля и книжку на английском языке карманного формата в обычной обложке. В записке было сказано: «Олег! Ту книгу, которую ты просил, мы пока что не нашли. Высылаю тебе эту книгу, надеюсь, подойдет для твоей библиотеки. С приветом,