Олег Нечипоренко - КГБ и тайна смерти Кеннеди

В 6 ч. вечера я приказал полицейским привести Освальда в канцелярию и в присутствии Джеймса Букхаута, полицейских чинов Бюро по расследованию убийств и грабежей и инспектора Секретной службы Келли показал Освальду увеличенную фотографию, изображающую его держащим винтовку и с револьвером на поясе.

Эта фотография была увеличена нашей криминологической лабораторией с фотографии, найденной в гараже дома г-жи Пэйн. Он сказал, что фотография была не его, что лицо было его, но что кто-то, кто подделал эту фотографию, наложил его лицо; другая часть фотографии представляла совсем не его, и он никогда этой фотографии не видел. Когда я сказал ему, что эта фотография была извлечена из гаража г-жи Пэйн, он сказал, что этой фотографии у него никогда не было, и я объяснил ему, что это было увеличение небольшой фотографии, найденной при обыске. Тогда я показал ему небольшую фотографию. Он отрицал, что когда бы то ни было видел эту фотографию, и сказал, что он знает все о фотографировании, что он сам много работал по фотографии, что небольшая фотография является уменьшенным снимком с большой фотографии, сделанным кем-то, кого он не знает. Он далее заявил, что поскольку он был снят здесь, в здании муниципалитета, и публика делала с него снимки, когда его переводили из моей канцелярии в тюрьму, то было легко получить снимок его лица и подделать эту фотографию. Он сказал мне, что он действительно хорошо понимает фотографическое дело и что со временем он сможет показать, что это не его фотография и что она была сделана кем-то другим. Тут он сказал, что не хочет больше отвечать на вопросы, и был возвращен в тюрьму около 7 ч. 15 мин. вечера.

В 9 ч. 30 мин. утра 24 ноября я потребовал, чтобы Освальд был приведен в канцелярию. На этот раз я показал ему план города Далласа, найденный при обыске его комнаты на Бекли-авеню. На этом плане было несколько отметок; одна из них примерно там, где президент был застрелен. Он сказал, что план не имеет ничего общего с покушением на президента, и вновь, как он уже это делал на предыдущих допросах, отрицал, что он знает что бы то ни было о покушении на президента или об убийстве полицейского Типпита. Он сказал, что пользовался планом для того, чтобы определить местоположение зданий, в которые ходил в поисках работы.

Во время этого допроса инспектор Келли спросил Освальда о его религиозных убеждениях, и он ответил, что расходится со всеми религиозными мировоззрениями. Казалось, что он был уклончив в своих ответах инспектору Келли о своем отношении к религии, и я спросил его, верит ли он в Бога. Он уклонился и не ответил на этот вопрос.

Кто-то из федеральных чиновников спросил Освальда, думает ли он, что положение на Кубе улучшится теперь, после убийства президента. На это он ответил, что ему думается, что, поскольку президент убит, кто-то другой займет его место, быть может, вице-президент Джонсон, и что взгляды последнего будут, по всей вероятности, в большинстве своем схожи со взглядами президента Кеннеди.

Я опять спросил его относительно фотографии его с винтовкой, и на этот раз он опять категорически отрицал, что знает что-либо о фотографии или о винтовке, и отрицал, что он когда бы то ни было жил на Нили-стрит; и когда я ему сказал, что друзья, посещавшие его, сказали, что он там жил, то он сказал, что они ошиблись, думая, что они посещали его там, потому что он там никогда не жил.

Во время этого допроса Освальд сказал, что он марксист. Он повторил два или три раза: «Я марксист, но не марксист-ленинец». Он сказал мне, что радиостанция в Новом Орлеане, на которой он участвовал в дискуссии, была та самая, что передавала программу Билла Стаки. Он вновь отрицал знакомство с Алексом Хиделлом в Новом Орлеане и опять повторил о своих симпатиях к Комитету справедливого отношения к Кубе и к делу, за которое борется комитет.

Допрос продолжался еще некоторое время: затем начальник полиции Джесси Э. Керри пошел в канцелярию и спросил меня, готов ли я к переводу этого человека в тюрьму. Я ответил ему, что мы будем готовы, как только в подвальном этаже будет закончена организация охраны, откуда Освальд должен был быть посажен в машину для перевозки его в окружную тюрьму. Я возражал против того, что телесъемочные камеры загораживают тюремную дверь, и Керри объяснил мне, что эти аппараты передвинуты и что телесъемщики находятся достаточно далеко от двери. Тогда я сказал ему, что мы готовы. Он приказал нам приготовить заключенного, прибавив, что он и его помощник Стивенсон встретят нас в окружной тюрьме. Рубашка Освальда, бывшая на нем в момент ареста, была снята и отправлена вместе со всеми другими вещественными доказательствами в криминологическую лабораторию в Вашингтон для производства сравнительного анализа. Освальд сказал, что он хотел бы надеть рубашку, принесенную вместе с другой его одеждой в канцелярию, поверх майки, которая на нем была. Мы выбрали лучшую рубашку из его вещей, но он сказал, что он предпочитает надеть более теплую рубашку черного цвета. Мы сделали эту замену, и я спросил его, не хочет ли он надеть шляпу, дабы во время перевозки в автомобиле хоть несколько прикрыть лицо, вместо того чтобы предстать пред взорами толпы с открытой головой. Он не захотел этого сделать. Тогда полицейский Дж. Р. Ливелл соединил наручниками свою левую руку с правой рукой Освальда, и мы вышли из канцелярии, чтобы приступить к перевозке.

Поскольку этот доклад писался с черновых заметок и по памяти, вполне возможно, что один из упомянутых вопросов являлся темой другого допроса, а не того, что указан в этом отчете. Освальд допрашивался в самых неблагоприятных условиях в моей канцелярии размером 9 футов 6 дюймов на 14 футов и лишь с одним выходом, что вынуждало нас каждый раз, когда его переводили из моей канцелярии в тюрьму — расстояние в 20 футов, — вести его через толпу из сотен людей. Толпа обычно делала попытки окружить его, выкрикивая вопросы, зачастую содержащие оскорбления. Эта канцелярия также окружена большими стеклянными окнами. И множество полицейских работает у них окон. У меня нет в этой канцелярии магнитофона, и я не был в состоянии вести протокол допроса.

Мне приходилось много прерывать допросы, выходить из канцелярии для допроса других свидетелей или для получения от полицейских дополнительной информации, необходимой для допроса.

ДОКЛАДЫ АГЕНТОВ ФЕДЕРАЛЬНОГО БЮРО РАССЛЕДОВАНИЙ ФЕДЕРАЛЬНОЕ БЮРО РАССЛЕДОВАНИЙ

23 ноября 1963 г.

ЛИ ХАРВИ ОСВАЛЬД, 1026, Бекли-авеню, Даллас, Техас, допрашивался капитаном Уильямом Фритцем из Бюро по расследованию убийств и грабежей Главного управления полиции Далласа. Специальные агенты ФБР Джеймс П. Хости и Джеймс У. Букхаут присутствовали во время этого допроса. Когда они в 3 ч. 15 мин. дня вошли в комнату, где производился допрос, капитан Фритц уже некоторое время допрашивал Ли Харви Освальда.