Дмитрий Зубов - Прерванный полет «Эдельвейса». Люфтваффе в наступлении на Кавказ. 1942 г.

В течение первых двух дней плохая погода помешала Авиационному командованию «Зюд» наносить удары по противнику. 27-го числа только три самолета поднимались в воздух, два из которых занимались поиском пропавшего ранее экипажа бомбардировщика. Еще один торпедоносец вылетал к Севастополю, однако из-за плохой видимости не смог выполнить задание.

Торпедоносная авиация люфтваффе на Черном море была представлена 6-й эскадрильей KG26 «Лёвен», которая с декабря 1941 года базировалась на крымском аэродроме Саки. Летала она на обычных бомбардировщиках Не-111Н-6, которые отличались лишь наличием держателей для двух торпед и специального прицела для торпедометания. При этом использование подразделения для сброса бомб не исключалось. Фактически это были не торпедоносцы, а именно бомбардировщики, приспособленные для торпедных атак.

Только к марту в составе люфтваффе появилась первая полноценная эскадра торпедоносцев – KG26. При этом первая и третья группы отправились на север – в Норвегию, a II./KG26 с начала марта обосновалась в Крыму.

Тем временем на помощь немцам неожиданно пришла погода. 29 февраля началось резкое потепление, вследствие чего передвижение наземных войск оказалось попросту невозможным. А 1 марта люфтваффе наконец принялись за дело. В этот день было выполнено в общей сложности 120 самолето-вылетов, в том числе 53 истребителями, 40 штурмовиками и остальные бомбардировщиками. Основной удар наносился по району вокруг Тулумшака, где оборонялась румынская дивизия. Завывая сиренами, «Штуки» пикировали на советские танки и вывели из строя 13 из них. Сам поселок Тулумшак и его окрестности также подвергся нещадной бомбардировке. А после удара пикирующих бомбардировщиков Ju-88 вся деревня полыхала в огне. Потери немецкой авиации за 1 марта составили один самолет. Это был Ju-88A из III./KG51.

Три торпедоносца патрулировали вдоль побережья Крыма. При этом один экипаж сообщил о безуспешной атаке транспорта водоизмещением 5000 тонн. Однако, по данным летчиков, упав в воду, торпеды преждевременно вышли из строя. Фактически речь шла о транспорте «Курск», который шел из Камыш-Буруна в Новороссийск. На его борту находилось 1100 раненых красноармейцев [13].

В течение следующих двух дней немецкие самолеты продолжали наносить удары по советским войскам. При этом, согласно сообщению II./KG26, возле побережья Кавказа двумя торпедами был потоплен транспорт водоизмещением 6000 тонн. Фактически же «Хейнкели» атаковали транспорт «Фабрициус» (2434 брт), который перевозил из Новороссийска в Камыш-Бурун 700 солдат, 6 минометов, 1200 тонн фуража, 20 лошадей и 12 повозок. Судно было атаковано со стороны берега с дистанции 300–500 метров. Однако судно не затонуло и выбросилось на мель в 150 метрах от берега.

Потери Авиационного командования «Зюд» в течение двух суток составили всего один Bf-109.

Попутно немецкие бомбардировщики постоянно бомбили порт Керчи и сам город – основную базу снабжения Крымского фронта. При этом была применена уже многократно доказавшая свою эффективность система наведения на цель по радиолучу. На северо-западном побережье Азовского моря был установлен радиопередатчик, посылавший узконаправленный сигнал на Керчь.

Держась в его створе, «Хейнкели» даже в плохую погоду выходили точно на цель. «2 марта 1942 года был ночной налет на Керчь , – вспоминал Ханс Райф. – После первоначальной хорошей погоды, за Днепром мы попали в снег и ледяной дождь, который шел на высоте между 2000 и 4000 метров. Однако радионаведение работало независимо от атмосферных явлений. Во всяком случае, мы прошли прямо над целью. Па обратном пути мы должны были приземлиться в Николаеве. Однако там и в Херсоне была низкая облачность, и лейтенант Вооге решил лететь в Запорожье, где погода была лучше» [14].

A4 марта во время налета на Керчь у Не-111Н-6 «1G+HK» лейтенанта Херберта Баумгартнера из 2-й эскадрильи KG27 отказал один из двигателей. На базу самолет так и не вернулся, и весь экипаж был объявлен пропавшим без вести. Однако через некоторое время советская фронтовая газета опубликовала письмо пленного летчика лейтенанта Баумгартнера, который призывал своих коллег отказаться от войны и переходить на сторону Красной армии. В публикации также сообщалось, что «Хейнкель» совершил вынужденную посадку на брюхо в районе Ленинска. Штурман и бортрадист при этом погибли, а пилот и бортмеханик «с радостью» сдались в плен. Это была в общем-то типичная история, многочисленные письма и обращения пленных немцев, в том числе и летчиков, регулярно появлялись в советских газетах с первых дней войны. Ранее летчики KG27 уже читали в «Правде» письмо бывшего командира первой группы Лессманна, который попал в плен 28 декабря прошлого года.

Тем временем к вечеру 5 марта наступление Красной армии постепенно выдохлось.

7 и 14 марта III./KG27 совершила два ночных налета на Новороссийск. Порт имел очень сильную ПВО, в чем некоторые летчики убедились на своем опыте. В ходе первой атаки пропал без вести Не-111Н-6 «1G+AO» командира 9-й эскадрильи гауптмана Вальтера Гроссбергера. Что конкретно стало причиной, так и осталось неизвестным.

По данным службы МПВО, на город было сброшено около 1000 зажигательных бомб, 7 SC250 и одна осветительная бомба. В результате сгорело 8 домов, было разрушено 140 метров железнодорожных путей, 300 метров электросвязи и 700 метров электроосвещения, еще три дома получили мелкие повреждения.

А второй налет едва не стал последним для Не-111Н-6 «1G+CS» унтер-офицера Роберта Вольфрама из 8-й эскадрильи.

«Сильная оборона, поэтому бомбардировка производится с большой высоты , – докладывал в рапорте штурман бомбардировщика унтер-офицер Ханс Цильх. – После относительного захода и бомбардировки мы решили также по прямой лететь домой. Бортмеханик сообщает о бомбардировке на командный пункт. Внезапно зенитный огонь значительно уменьшается и яркий свет захватил нас. Одновременно мы попадаем в целую кучу огней, и машина стала блестеть ярким светом… Не атакуют ли нас ночные самолеты-истребители иванов? Да! Мы даем полный газ, но они уже видят нас из темноты и поймали нас. Бортмеханик кричит вслух. Несколько реактивных снарядов пролетели левее нас. Мы все еще находимся в свете прожектора, и с земли по нас никто не стреляет. Следует новая атака, а мы стреляем из пулеметов, целясь по вспышкам выстрелов. Внезапно из темноты сверху показывается истребитель. Русские имеют хороший ночной истребитель? Это «Харрикейн» английского производства. «Охотник» появляется и исчезает в темноте. Теперь мы вышли из света прожекторов, и начинается зенитный огонь. Внезапно левый двигатель останавливается! Мы теряем высоту, кошмар, но она еще достаточна. Винт двигателя перестал вращаться. Мы не знаем, почему это произошло.