Анатолий Терещенко - СМЕРШ в Тегеране

Разгоняя кадры сталинского периода, — рассказывал Василий Ефимович Грачев, — «железный Шурик» добрался и до генерала Кравченко. В августе 1959 года по его указанию Николай Григорьевич был уволен из органов госбезопасности, разжалован в рядовые, но не лишен льгот почетного чекиста, поэтому сохранил право на ношение генеральской формы. Пенсионное обеспечение определилось в 50-процентном размере.

О состоявшемся увольнении, — продолжал Грачев, — я узнал от Николая Григорьевича при разговоре по телефону. На мое возмущение:

— Как же так? Мы же доказали Вашу невиновность?!

Последовал ответ:

— Дело не в виновности, уволили и всех других, кто работал со Сталиным.

Вскоре Николай Григорьевич не обменял, а сдал квартиру во Львове и нашел жилплощадь в Калининграде, где жила его сестра…

После убытия в Калининград до конца его жизни между нами продолжалась переписка.

Небезынтересно послушать ранние речи борца с исполнителями репрессивных приказов Лубянки. Тогда он говорил по-другому, практически в поддержку тех, за кем охотился в середине пятидесятых.

Вот свидетельства политической лини Н.С.Хрущева тех времен:

На XVII съезде ВКП(б) в феврале 1934 года, -

«Мы провели в Московской партийной организации чистку, которая еще больше укрепит боеспособность наших рядов…»

На VIII съезде Советов в декабре 1936 года, -

«Карающая рука пролетарского закона разгромила эту шайку убийц и при всеобщем одобрении всех трудящихся нашей страны стерла с лица земли эту нечисть».

Резолюция по докладу Хрущева на собрании Московского партийного и хозяйственного актива в августе 1936 года, -

«Заслушав и обсудив доклад Н.С.Хрущева о террористической деятельности контрреволюционной агентуры внутри Московской партийной организации, собрание актива Московской организации настаивает на безусловном выполнении требования большевиков и трудящихся Москвы и Московской области — расстрелять презренную банду убийц».

Выступление на митинге: Красная площадь, 30 января 1937 года, -

«Поднимая руку против товарища Сталина, они поднимали ее против всего лучшего, что имеет человечество, потому что Сталин — это надежда, это чаяние, это маяк всего передового и прогрессивного человечества.

Сталин — это наше знамя!

Сталин — это наша воля!

Сталин — это наша победа!».

Таких «карачек» было много, и не только у Хрущева.

Но не прошло и десяти лет после смерти Сталина, как практически под его диктовку на первой странице газеты «Правда» от 31 октября 1961 года появляется постановление о мавзолее Ленина.

Николай Григорьевич выписывал эту газету и, получив ее, стал с возмущением читать:

«Постановление XXII съезда КПСС «О мавзолее Владимира Ильича ЛЕНИНА»

XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза постановляет:

1. Мавзолей на Красной площади у Кремлевской стены, созданный для увековечения памяти В.И.Ленина — бессмертного основателя Коммунистической партии и Советского государства, вождя и учителя трудящихся всего мира, именовать впредь «Мавзолей В.И.Ленина».

2. Признать нецелесообразным дальнейшее сохранение в Мавзолее саркофага с гробом И.В.Сталина, так как серьезные нарушения Сталиным ленинских заветов, злоупотребления властью, массовые репрессии против честных советских людей и другие действия в период культа личности делают невозможным оставление гроба с его телом в Мавзолее В.И.Ленина.

А на второй день, это был вторник, в той же газете от 1 ноября на шестой странице в разделе «Хроника» он прочел:

«Во исполнение постановления XXII съезда КПСС гроб с телом И.В.Сталина перенесен из Мавзолея Владимира Ильича Ленина к Кремлевской стене»

Николай Григорьевич брезгливо поморщился и подумал про себя:

«Так как ум нельзя унизить, ему мстят, поднимая на него гонения. Нельзя унижать человека, не унижаясь вместе с ним. Он же, наше новое посмешище на вождя, заявил о себе как элементарный гробокопатель. По могиле прошелся своим башмаком. Бог ему судья! Эксгумировал покойника. Как же все это мерзко. Кто не имеет достаточного мужества, чтобы отомстить за себя, тот никогда не найдет в себе достаточно великодушия, чтобы простить. Человеку, замышляющему мщение, приходится сохранять свои раны открытыми. Они будут со временем гноится и приведут его к краху».

Что ж, политикан Никита Хрущев свел счеты со своим злейшим врагом, перед которым унижался, заискивал, лицемерил и которому еще недавно готов был лизать даже голенища его мягких грузинских сапог, правда, сшитых в советской столице.

Обидчиков отрадно обижать…

Лицемерию нет границ!!!

Чтобы читатель мог узнать о деятельности контрреволюционной польской организации, напомним некоторые исторические детали.

Сразу же после того, как Польша благодаря историческим событиям 1917 года получила самостоятельность, ее руководители активизировали антироссийскую деятельность по различным направлениям. Одним из острейших фронтов в советско-польских отношениях был незримый фронт.

Замышляя явно фантастическую идею создания польской сверхдержавы в центре Европы, военно-политическому руководству новой молодой Польши потребовалась соответствующая информация. Ее можно было получить старым как мир способом — ведением разведывательной агентурной работы на территории двух мощных соседей: Германии и Советской России.

Однако главный вектор подрывной деятельности в создании «пятой колонны» был направлен в сторону «ненавистных россов». Польская охранка «Дефензива» и военная разведка в лице 2-го отдела генштаба повели себя довольно агрессивно.

Убийства несогласных граждан с политикой «начальника государства», так назвал себя Пилсудский. Военные провокации на границе, зафронтовые рейды лазутчиков и диверсантов, а в отдельных случаях и отрядов в тылы наших войск, вербовочные акции и глубокое внедрение агентуры, вплоть до создания в крупных городах резидентур — вот неполный перечень польского безумства против ненавистной Варшаве Советской России.

Основную ставку польские спецслужбы делали на подбор ценных источников из числа советских военнослужащих и государственных чиновников в Москве, Петрограде, Киеве, Минске и других городах, где имелась, как они считали, прочная вербовочная база.

В 20-е годы прошлого столетия органами ВЧК в Советской России были обезврежены сотни вражеских агентов, в том числе завербованных польской разведкой. Чекистской удачей называли оперативники моменты, когда удавалось не только выявлять шпионов, но и перевербовывать их, то есть методом убеждения перетаскивать недавних врагов на свою сторону — этих глубоко законспирированных специалистов «плаща и кинжала».