Анатолий Терещенко - Женское лицо СМЕРШа

С Марией Ивановной Диденко автор этих строк знаком с 1974 года по службе в центральном аппарате военной контрразведки КГБ СССР. Это человек удивительной судьбы. Проработав вместе около 15 лет, она ни одним словом не обмолвилась о боевых буднях на фронте. Считалась просто участницей войны, которых в семидесятых годах было еще достаточно на службе в подразделениях военной контрразведки.

И вот встреча четверть века спустя.

Мы сидим с Марией Ивановной в Совете ветеранов Департамента военной контрразведки ФСБ РФ в бывшем здании Особого отдела Московского военного округа на Пречистенке, 7, и мирно беседуем о пережитом. Если честно, меня волновали ее воспоминания о периоде работы в СМЕРШе, о чем она никогда не говорила.

— Мария Ивановна, меня интересует ваша служба в годы войны, в том числе и период СМЕРШа. Время, наверное, было не из легких?

— Вы правы, мне нынче перевалило за девяносто, но даже сегодня чисто физически легче переживать с таким мешком солидных лет за плечами, чем в период военного лихолетья. Хотя и была молодой и сильной. Нахлебалось горя наше поколение. Я была на войне больше в окопах, на маршах, в отступлении и наступлении, чем в кабинетах. Свою жизнь в СМЕРШе я бы скорее назвала походной.

— А как вы попали в органы госбезопасности?

— Жила я до войны в Москве на Сретенке с мамой и сестрой. Окончила восемь классов и решила приблизиться к какой-нибудь конкретной профессии. Хотелось поскорей помочь матери. Поступила в строительный техникум. Сразу же влилась в круговорот активной жизни. Меня избрали секретарем комсомольской организации. Отучившись два курса, по рекомендации райкома комсомола в 1940 году была направлена в органы НКВД. Меня определили в 3-є Управление народного комиссариата Военно-Морского флота СССР.

Назначили на должность помощника оперуполномоченного. Первым моим начальником в органах был комиссар госбезопасности Петр Андреевич Гладков. Осенью 1942 года подразделение переименовали в 9-й отдел Управления особых отделов НКВД СССР.

В 9-м отделе я познакомилась с моей коллегой Антониной Николаевной Смирновой, красивой и статной женщиной. Через некоторое время я заметила, что после отдельных звонков она краснела и отвечала на вероятные вопросы позвонившего ей неизвестного мне человека как-то сбивчиво, невпопад, словно волновалась с ответами. Понижала голос, чтобы я не услышала.

— Тоня, ты чего — вся горишь от стеснения, влюбилась, что ли? — спросила я однажды после такого звонка.

Антонина еще больше покраснела и призналась, что на нее «положил глаз» сам Виктор Семенович Абакумов.

— Ну и что, значит понравилась.

— Стыдно…

Со временем они стали прогуливаться по Кузнецкому мосту, замечали наши сотрудницы. Красивая была пара.

И действительно, со временем наш шеф развелся с первой женой, и второй его супругой стала моя подруга. У них родился сын. В 1951 году после ареста Абакумова задержали и Антонину Николаевну вместе с двухмесячным сыном. Ребенку пришлось организовывать в заключении детское питание: у матери на нервной почве пропало молоко. Рассказывали, что следователям приходилось подкармливать младенца…

— Какая она была?

— Внешне чуть выше среднего роста, лицо слегка продолговатое, русые волосы, глаза серые с голубизной. Кожа лица отливалась аристократической белизной. Одевалась она со вкусом. Помню, любила ходить в голубом кашемировом платье. Девчата, наши сотрудницы, были без ума от этого красивого платья…

Но всё это случится потом после сорок пятого, а пока шла война…

Я стала проситься на фронт.

— Как и когда это произошло?

— Когда на устные мои просьбы кадровики не реагировали, я решилась на авантюру — написала рапорт на имя Виктора Семеновича Абакумова.

— Передали в кадры?

— Нет, я его понесла сама. Понимала, что он решит вопрос положительно, так как не надо забывать, какое время это было — канун Сталинградской битвы. Патриотические порывы приветствовались.

— На какой фронт вас направили и на какую должность?

— Наш эшелон прибыл в город Горький. Там, как потом я выяснила, в четвертый раз формировалась 24-я армия, входившая в состав Донского и Сталинградского фронтов. Командующим армией был генерал Галанин. Потом после сорок третьего года армия получила новое наименование — 4-я гвардейская.

Меня назначили помощником оперуполномоченного с возложением функций секретаря особого отдела одного из соединений армии. Я отвечала за сохранность сейфов с агентурными делами и другими секретными материалами. Вооружена была пистолетом ТТ и автоматом ППШ.

В каждом металлическом ящике находилась бутылка бензина и спички для срочного уничтожения документов в случае непредвиденных обстоятельств. Мне также поручили быть ответственной за охрану вместе с личным составом отделения арестованных предателей, членовредителей и немецких лазутчиков до суда.

— Как вы попали из Горького под Сталинград?

— Дивизии армии погрузили в эшелоны и направили в сторону Сталинграда. Остановился наш состав в степи. Спешились и пешком 36 шли до Калача. Было очень жарко. Многие, в том числе и я, сапогами натерли ноги до крови. Под Калачом попали под такой обстрел, что думала не выберусь живой. Гул, взрывы, дым, стоны раненных, ржанье покалеченных лошадей, обезумевшие лица контуженных и кровавые останки людей — и наших, и немцев на земле и даже на крышах домов и ветвях деревьев. Наших павших военных, к сожалению, было больше. Это все война…

А потом Сталинград, ничего нового вам сказать не могу. Об этой эпопее уже написано столько, что мне неудобно повторяться, кроме того, что на берегу Волге, в этом Сталинградском пекле погиб мой отец Васильев Иван Павлович. Царство ему небесное! Не встретилась с ним, а ведь могла…

— Какие фронтовые пути-дороги вас встретили после Сталинграда?

— Меня направили на трехмесячные курсы шифровальщиков в Москву. Они тогда располагались в этом здании, где мы с вами сегодня находимся. Отучилась тут положенный срок и сразу же была направлена секретарем-шифровальщицей особого отдела НКВД, а после 19 апреля 1943 года — отдела контрразведки СМЕРШ, 3-го гвардейского танкового Котельниковского корпуса 5-й гвардейской танковой армии Ротмистрова. С сослуживцами прошла дорогами Украины, Белоруссии и Прибалтики. Запомнила имя командира нашего корпуса, — генерал-майор Вовченко Иван Антонович.

Помню в Белоруссии, в районе Молодечно, у одной из деревень случилось ЧП. Отдел перемещался на новые позиции. Секретке выделили вездеход-амфибию. Машина мощная, готовая ездить по бездорожью и плавать по воде.

При подъезде к реке Уша «закипел», а потом и загорелся двигатель. Стали тушить пламя, но не тут-то было. Машина вспыхнула факелом.