Олег Гриневский - Перелом. От Брежнева к Горбачеву

— А какая разница между договором и соглашением? Вы что действительно думаете, что договор способен удержать американцев от нападения, если сочтут это необходимым?

Мне пришлось ответить ему, что я так не думаю. Военные меры доверия, убеждал я его, — это поле, на котором до последнего времени играли американцы и страны НАТО. Мы своих предложений еще не вносили, кроме ограничений, и в дискуссии не участвовали. Если и дальше дело будет продолжаться таким образом, то натовцы могут установить своего рода смычку с нейтралами, и тогда мы окажемся в изоляции. В общем, и на этом поле надо переходить в наступление.

Ахромеев согласился и дал указание своему заместителю — генералу армии Варенникову — подготовить документы об уведомлениях о крупных учениях сухопутных войск, ВВС и ВМС, а также о передвижениях и перебросках войск. Дверь к обсуждению военных мер доверия была приоткрыта.

Свою тактическую линию на 6 сессии страны ОВД построили теперь в новом ключе. На пленарном заседании 20 мая 1985 года делегации Чехословакии, ГДР и Советского Союза один за другим выстрелили сразу три документа об уведомлениях, касающихся крупных учений сухопутных войск, ВВС и ВМС.

Порог уведомлений:

— для сухопутных войск — 20 тысяч человек;

— для ВВС, а также морской авиации и авиации ПВО — 200 военных самолетов, которые одновременно находились бы в воздухе в районе учения.

— для ВМС — 30 кораблей и 100 военных самолетов.

Зона применения— вся Европа, а также прилегающие к ней морские (океанские) районы и воздушное пространство на ними.

Срок уведомлений— 30 дней.

Суть советской позиции, которую поддерживали тогда и другие страны ОВД, сводилась к следующему:

Крупномасштабные учения не только сухопутных войск, но и ВВС с участием многих сотен боевых самолетов, оснащенных ядерным оружием, могут представлять угрозу безопасности, создавая ситуации, в которых возрастает опасность просчёта или неправильного понимания намерений. В качестве примера нами приводились июньские учения НАТО Сентрал энтерпрайз— 84 по проведению воздушных операций начала войны в Европе. В них было задействовано 1000 самолетов. Три месяца спустя состоялись новые учения ВВС НАТО — Колд файер— 84, в которых опять участвовала 1000 самолетов.

Но особую обеспокоенность советская делегация выражала в связи с учениями ВМС, которые «все более приближаются к Европе». Постоянная модернизация флота, оснащение его ядерным оружием, крылатыми ракетами большой дальности, наконец, наличие авианосцев, способных наносить удары как на море, так и на суше, непосредственно затрагивают безопасность европейских государств. Пример тому — учения военно— морских сил НАТО в Атлантике Тим уорк— 84, где было задействовано 120 кораблей и 250 боевых самолетов.

Внесение этих документов произвело должный эффект. И хотя содержащиеся в них положения были полностью неприемлемы для стран НАТО, сам факт их появления на столе переговоров после полуторагодичного молчания был встречен со вздохом облегчения: страны ОВД стали, наконец, излагать свою позицию по военным мерам доверия.

Однако в качестве балансира мы сразу же обозначили в рабочих группах все наши «политические» меры, чтобы было ясно: они тоже на столе переговоров. Но особый упор был сделан на Договоре о неприменении силы. В заявлении 31 мая мы обрушились с критикой на делегацию США за то, что она не выполняет обещание, данное в заявлении президента Рейгана в Страсбурге: «обсуждать советские предложения о неприменении силы в контексте согласия Советского Союза на конкретные меры укрепления доверия». Страны ОВД внесли конкретные меры — почему же делегация США уклоняется от обсуждения неприменения силы?

Но главное здесь была не полемика, а работа в кулуарах. Очень скоро нам удалось выяснить, что делегации Италии, Испании, Греции и даже ФРГ, не говоря уже о неприсоединившихся странах, осторожно высказываются в пользу развития принципа неприменения силы, хотя и не в форме договора.

Вдохновляющей была беседа с новым французским послом П. Гашиньяром 26 июня. Он сообщил, что министр внешних сношений Дюма дал указание делегации вести дело к ускорению работы Конференции, чтобы уже на первом этапе достичь конкретных результатов. Поэтому на следующей сессии делегация Франции начнет работу по выработке формулировок относительно «придания действенности принципу неприменения силы параллельно с согласованием взаимоприемлемых мер доверия в военной области».

Но раз французы говорят это от собственного имени, значит, США и другие страны НАТО, в конце концов, примут нечто близкое. В общем, это было уже кое — что, о чем следовало особо доложить в Москву. Что мы и сделали.

В июне 1985 года минуло полтора года с начала работы Стокгольмской конференции. Пора было подводить первые итоги.

Прежде всего, в её актив можно отнести создание рабочих групп. Начавшиеся в них дискуссии и неофициальные контакты позволили провести глубокий зондаж позиций сторон. Теперь мы больше знали о позициях друг друга. Виднее стали и пути к достижению договоренности, и трудности на этом пути. В общем, если в начале года французская газета Монд справедливо назвала переговоры в Стокгольме «диалогом глухих», то теперь стало видно, что у переговорщиков прорезался слух.

Более того, и это главное: к середине 1985 года в Стокгольме стали вырисовываться контуры возможной договоренности: неприменение силы, уведомления, наблюдения, а также, возможно, ограничения и какие— то формы проверки. Однако шесть основных узловых противоречий выявились в ходе этого прощупывания позиций:

— противостояние политических и военных мер доверия;

— обмен статической информацией;

— уведомления: о чем уведомлять;

— ограничения военной деятельности;

— наблюдатели;

— проверка и инспекции.

Эти узлы теперь и предстояло распутать на переговорах.

(Любознательный читатель может пропустить эту главку)

1. Противостояние политических и военных мер доверия.

Внешне оно по — прежнему выглядело как главное расхождение между НАТО и ОВД. Но на самом деле выход из тупика уже был виден. Обозначился классический компромисс, который можно описывать в учебниках: НАТО выразило готовность искать договоренность по вопросу о неприменении силы, а Советский Союз — по военным мерам. Теперь важно было зафиксировать этот компромисс определенными организационными рамками. Предложение посла Гашиньяра как раз и давало такую возможность. Разумеется, рамки компромисса еще долго будут оставаться размытыми. Прежде всего, это относилось к форме договоренности о неприменении силы. Что это будет — договор, декларация или составная часть общего заключительного документа?