Георгий Чернявский - Франклин Рузвельт

«Беседы у камина» встречали живейший отклик. Президент получал многие тысячи дружественных писем. Вот лишь одно из них, написанное Генри Хёрстом из штата Алабама: «Дорогой мистер президент, я хотел бы обратиться к вам “мой друг”, так как все мы слушаем именно такое ваше приветствие, только через эфир и во множественном числе, но с такой искренностью, которая трогает сердца большинства американского народа» {292} 292 RL. HP. PPF76. . Высоко оценивали выступления президента не только простые люди, но и рафинированные интеллигенты, в том числе хорошо понимавшие, какое значение имеет политическая документация для изучения общества. Известный историк Чарлз Берд писал Рузвельту о необходимости издания его выступлений массовым тиражом для широкой аудитории {293} 293 См.: Ibid. PPF 98. . Думается, что такого рода письма послужили стимулом к публикации многотомника рузвельтовских документов.

Рузвельт смело вводил в работу президента новый стиль. Подчас при этом не обходилось без курьезов. Он, например, пожелал, чтобы члены кабинета называли его по имени. В первый раз позвонив в министерство труда и попросив к телефону министра — мисс Перкинс, он добавил, что говорит Франк. Секретарь министра бросила высокомерно: «Я не знаю никакого Франка. Кто это такой? Откуда он?» — на что последовал ответ: «Из Соединенных Штатов. Президент страны» {294} 294 Цит. по: Perkins F. Op, cit. Pill. .

Членам кабинета и всей администрации льстила простота, с которой обращался с ними Рузвельт, нравились его шутки, порой, может быть, слишком вольные, но также воспринимавшиеся как свидетельство доверия и дружбы. Г. Икес, например, вспоминал, как однажды он явился к Рузвельту по срочному делу рано утром, когда тот брился в ванной комнате. Президент позвал его туда и, начиная разговор, предложил присесть на крышку унитаза, так как другого места просто не было. При этом он не удержался от предостережения: «Только не забудьте, что вы в штанах!» {295} 295 См.: Ickes H. Op. cit. Vol. 1. P. 421.

Постепенно у Франклина выработалась определенная манера общения с теми посетителями, которые одолевали его просьбами, крупными или мелкими. Он нередко стремился не допустить, чтобы гость успел высказать свое пожелание, стремился отделаться от просителя, но сделать это так, чтобы у него осталось наилучшее впечатление о приеме. С этой целью устанавливался соответствующий распорядок, за которым тщательно следил находившийся в комнате ожидания личный адъютант Рузвельта «папаша» Уотсон, которому был присвоен генеральский чин («папашей» его называли за манеру поведения, вроде бы покровительственное отношение не только к посетителям, но и к самому президенту). Посетителю давалось определенное время на беседу — обычно 10—15 минут. Но когда он заходил в президентский кабинет, хозяин не давал ему ничего сказать, а сам обрушивал на гостя длинные дружеские тирады, продолжавшиеся до того момента, когда должен был появиться следующий посетитель.

Вот как описывает такого рода приемы Д. Берне: «Внезапное приглашение в просторный кабинет, сияющая улыбка и протянутая для приветствия рука, фамильярное обращение к гостю по имени… легкий, плавный, эмоциональный, назидательный разговор, редко связанный с целью посещения… Сидя за письменным столом, перебирая сувениры и безделушки, президент своей экспансивностью, откровенностью и добродушием давал гостю возможность почувствовать себя непринужденно» {296} 296 Бернс Д. Указ. соч. С. 38. .

Вслед за открытием банков последовало снижение процентов по ипотеке, введение страхования банковских вкладов до 2,5 тысячи долларов (с 1935 года — до пяти тысяч), был установлен контроль над обращением золота. Все эти функции были возложены на Федеральную резервную систему Уоллстрит частично утратила роль единственного регулятора основных финансовых операций. Контроль за ними перемешался из Нью-Йорка в Вашингтон.

В проведении политики «Нового курса» Рузвельт использовал некоторые выводы выдающегося британского ученого-экономиста Джона Мейнарда Кейнса, который немного позже, в 1934 году, находясь в США, встретился с американским президентом и одобрил его экономические мероприятия. Кейнс доказывал, в частности в своей книге «Общая теория занятости, процента и денег», что наилучшее средство преодоления экономической депрессии — щедрое расходование средств на общественные нужды. Правительство должно активно вмешиваться в экономику, не опасаясь нарушения денежного баланса. Такая деятельность, по мнению ученого, ведет не к социализму (в приверженности к которому его нередко обвиняли), а к восстановлению частнохозяйственной экономики.

Рузвельт не был сознательным последователем Кейнса, но в чрезвычайных обстоятельствах вынужден был идти на активное государственное вмешательство в экономику. По выражению американского историка, «Новый курс» представлял собой «выражение сложившихся условий, а не теорию» {297} 297 Schlesinger A. Op. cit. Vol. 3. P. 405. .

После первых чрезвычайных мер последовала лавина реформ, которую часто именуют «лихорадкой первых ста дней». К июню 1933 года на рассмотрение конгресса были внесены проекты пятнадцати фундаментальных законов, посвященных сельскому хозяйству, промышленности, банковской системе, рабочему движению, защите земельной собственности, охране природы и т. д.

Создавалось впечатление, что вся эта масса предложений была импровизацией хотя бы в силу той срочности, с какой вносились законопроекты, один за другим. Конечно, во многих из них следы поспешности ощущались, и всё же большинство было результатом сбора разносторонней информации, детальных обсуждений «мозговым трестом», работы различных комиссий, созданных после вступления нового президента в должность. Так, сразу же после инаугурации Рузвельт образовал Особое совещание по рабочему вопросу под руководством министра Ф. Перкинс с задачей наметить чрезвычайные меры для преодоления катастрофического уровня безработицы и разработать долгосрочную программу улучшения условий труда {298} 298 См.: LC. MD. F. Frankfurter Papers. Box 150; Мальков В.Л. Указ. соч. С. 76. .

В сферу деятельности этого совещания входило обсуждение проектов трудового законодательства, создание при министерстве труда совещательного органа из специалистов и профсоюзных деятелей, причем уже на подготовительном этапе намечалось выслушать мнения представителей организованного рабочего движения и делового мира, которые рассматривались в качестве равноправных партнеров. Тем самым обеим сторонам посылался сигнал, что президент стоит выше эгоистических классовых интересов и готов всячески содействовать восстановлению социальной справедливости.