Николай Рерих - Листы дневника. В трех томах. Том 3

В скромной квартире сестер Шнейдер (племянниц Минаева) в составе комитета буддийского храма мы обсуждали, как привести в исполнение мысль Щербатского. Местные расходы были не так велики, и наша трудовая складчина могла их осилить. Но вопрос транспорта был много труднее. Следовало послать архитектора, который бы тщательно промерил и перенумеровал все части храма. Затем в разобранном виде поезда доставили бы храм в Бомбей, где все было бы погружено на пароход добровольного флота для прямой доставки в Питер. Список расходов стал сильно возрастать. Флот не соглашался даром доставить такой тяжелый груз. Завязалась бесконечная волокита, денежная помощь не явилась, и нам горестно пришлось сложить оружие. А жаль, безмерно жаль — ведь индусский храм в Питере был бы таким прекрасным знаком дружбы. Почему быть лишь в Баку храму Большого Огня?

В Калькуттском Музее одиноко висит большая картина Верещагина из его серии "Индия-Гималаи". Где же все прочие? Вот две маленьких книжки жены Верещагина об их гималайских — индусских поездках. Написаны довольно примитивно, но и за то спасибо. Как нужен инвентарь русских произведений — иначе летопись русского искусства будет неполной. Вот после выставки в С. Луи восемьсот русских картин канули в бездну, а где они? Много русских прошло по Индии — Сталь, Голубев, Авинов, Ростовцев, и только в забытых журналах имеются их заметки. И теперь бывали Вавилов, Щербиновский, Ульянишев, Перов — многие, но и эти путники прошли почти без следа.

Даже хотелось иметь индусский музей в Питере. Помню, с грустью мы узнали, что Виктор Голубев подарил свои индийские собрания в Музей Гимэ и в Музей Чернусского. Мы надеялись, что он уделит хотя бы часть для нашего Музея Императорского Общества Поощрения Художеств. Впрочем, где этот Музей? И еще мечтали мы послать стипендиатов нашей Школы в Индию, но тут помешала война.

Где-то по русским просторам странствует книга "Основы буддизма" Наталии Рокотовой (псевдоним Е.И.). Читались с радостью книги об Индии Рагозиной. Теперь, как говорят, на Руси книги поглощаются читателями. Хочет знать русский народ и в широком познавании приобретает великую мощь. О друзьях, о братьях хочет узнавать народ. Если кто может помочь такому доброму познаванию, пусть это сделает безотлагательно. Хотелось иметь в Индии русскую выставку, о чем я писал Потемкину, Грабарю, Щусеву — не знаю, дошли ли письма? Почта трудна. Святослав выхлопотал у здешнего правительства разрешение на русскую фильмовую выставку здесь. И такое ознакомление желательно.

В груде разрозненных сведений трудно понять, где нечто обособленное и где осколок целого ряда событий. Афанасий Тверитянин был в Индии и ценно запечатлел свое странствие. Но ведь таких путников, наверно, было много, но следы их завалены грозными обвалами. Множества костей белеют на караванных путях. Индусские селения на Волге, но почему на одной Волге? Ведь жил индусский раджа в Яблоницах под Питером.

Монах оставил свои записи о Гималаях, но таких хождений было много и немало странников устремлялись в Беловодье. Вот недавно Сураварди был причастен Московскому Художественному Театру, но и в иных местах могли быть друзья-сотрудники. Цыганка ворожит "Кала пани", помня свой исход из далекой Индии. Сибиряк повествует об Иосафе — Царевиче Индийском. Веды — ведать. Дом — дама. Дым — дхума. Дэва — Див. Лель — чудный пастух. Лал — красный, прекрасный. Открыто прекрасное сокровище народов.

20 ноября 1945 г.

"Страны и народы Востока", вып. 14, М., 1972

Дорогой друг Игорь Эммануилович,

Вот и мир пришел, и как будто цензура снята, а почтовые сношения не улучшаются, если не ухудшаются. За время войны дошло Твое доброе письмо, приходили письма теперь покойного моего брата Бориса, писал Бродский, в журнале "Славяне" появился мой "Лист дневника", ВОКС извещал нашу АРКА, что моя рукопись "Слава" читается с большим интересом художниками и писателями, Юрий получал весточки от Щербатского, но все это было во время войны, а теперь?

Главное, не знаешь, что вообще доходит. Писал я Тебе, писали Щусеву, Майскому, в Кремль. Юрий писал Баранникову и в Академию Наук — и все как в подушку. Наша АРКА тоже жалуется на трудности переписки с ВОКСом. Получил ли Ты отчет АРКА за прошлый год? Как Тебе кажется — откуда всякие такие трудности?

В московских газетах (здешний ТАСС нам их посылает) читаем о Твоих трудах и достижениях, читали Щусева о градостроительстве — все это так радостно. Русь быстро шагает, и все братские народы вписывают прекрасные культурные страницы. Велико внимание к русским победам и военным и культурным. Вы не можете знать, как устремлено внимание молодежи ко всему русскому. Спрашивают, как поехать? Как приобщиться?

Тем более хочется знать о художественной и научной жизни, чтобы рассказать ждущим и любящим. Где Билибин? Ничего о нем не слышно. Жив ли Яремич? Мне писали, что Бенуа помер во Франции. Да, оставшихся из "Мира Искусства" теперь меньше, чем пальцев на руках.

Шлем душевный привет Тебе и Твоей супруге. Авось дойдет!

Сердечно…

24 ноября 1945 г.

Публикуется впервые

Прилетело Ваше многозначительное письмо от 31-10-45. Очень хорошо, если Магдалине удастся поместить декларацию 1929 года. Пришлите нам десяток вырезок и себе возьмите. Может быть, и еще где-нибудь удастся поместить. Мысль Уида хороша, но надо к ней очень подготовиться. Жин может постепенно разузнать, кто такой стоит во главе культурных дел, чтобы не попасть в лапы банде. Может с ним познакомиться? Мало ли какие махинации может натворить Хорш под прикрытием своего "покровителя".

Конечно, Хорш мог манипулировать с письмом, а вернее всего, мог намекнуть, где следует, что ответа вообще не требуется. От такого преступника можно ожидать всего. Итак, пусть Жин узнает, какие там люди заведуют. Конечно, расхищение народного достояния — тема крепкая, в крепких руках.

Все, что Вы пишете о ВОКСе, показательно. Правильно, что их твердо запросили. Правильны Ваши действия о Знамени Мира — пусть накопляется полезный материал. Пусть Фогель и Уид постепенно ознакомляются со всею огромною работою проделанною. Чуется, что работа по Знамени Мира откроет для Дедлея новые широкие применения. Один брат — по Красному Кресту, другой — по Красному Кресту Культуры. Надеемся, нога Дедлея зажила.

Тревожны Ваши сведения о возрастании цен на помещения. Вообще, что будет, если заработная плата не увеличится, а все цены возрастут? Прямо — бедствие! Конечно, теперь многое разрешается каким-то особым порядком, но все же время небывало сложное. Сейчас пришли Ваши пакеты с десятью отчетами АРКА — спасибо. Не успеет дойти этот отчет, а уже приходится думать о следующем.