Николай Рерих - Листы дневника. В трех томах. Том 3

А что же поделывает мерзкое трио с их "покровителем"? Верно, Вы слышали что-нибудь об их "действах". Они такие лукавые, увертливые ехидны. Может быть, кто-нибудь нащупает о них. А с Еременко сохраните добрые отношения, в конце концов, намерения его были хорошие. Может быть, через свою галерею он объявит о существовании его монографии — ведь не знаете, где и как спрос обнаруживается. Катрин прислала прекрасное письмо и при нем письмо директора школы, где был Спенсер. Отрадно, что педагог так отмечает светлый характер милого Спенсера.

Читаете ли журнал "Тайм" — непременно прочтите от 5 Февраля. Думаю, что Вам не раз вспоминается, как изменился бы весь аспект войны, если бы было принято наше предложение о городах-музеях. Все фабрики, казармы, военные склады были бы вынесены далеко за город, и тогда не стали бы разрушать исторические реликвии. Когда-нибудь вспомнят и сделают. 18 Апреля газеты здесь объявили, что в кабинете Трумэна ожидаются перемены, предположен уход Штетиниуса и Уоллеса. Если здесь пишут, то в Америке, наверно, много комментариев. А здесь все спрашивают рижскую монографию и все не понимают, почему ее нельзя достать. Удивительно наблюдать, до чего люди бывают далеки от понимания действительности. Хорошо бы иметь список всех книг имеющихся — наверное, у Вас он есть. Пожалуйста, пришлите 12 маленьких монографий "Корона Мунди" и парочку Дювернуа (по-английски). Пришли добрые письма от Катрин, Инге и Жина. Дошли неслыханно скоро — 21 Апреля, а письма от 23 Марта. Будем надеяться, что теперь сношения ускорятся. Радуемся, очень радуемся, что деятельность Ваша растет. АРКА и А.Й. дадут много возможностей. Действуйте согласно местным условиям. Вы поминаете об адвокатах. Давно сказано: "где суд, там и несправедливость". Хороший человек Хекнер — привет. Письма от Кента еще не было. Так хорошо, что к Вам идут новые, хорошие люди. Сердечный привет всем друзьям.

1 мая 1945 г.

Публикуется впервые

Конец письма не послал, да и не пошлю. Кто-то заподозрит наши теперешние письма в отрывочности, в скрытности. Удивится, как можно не оценивать все текущие события — военные и государственные. Или мы их не замечаем?

Очень, очень замечаем, но писать о них невозможно. Вы забываете, что все идет через двойную, а иногда даже через тройную цензуру, — что за люди цензоры? По нескольким примерам видим, что их качество весьма относительно. В лучшем случае, они передают содержание пакетов на потеху своим собутыльникам, а в худших плетут вредную клевету. Бывали случаи, что цензоры с хорошей для себя пользою читают посылки. Слыхали через дальние руки очень трогательные отзывы. Но много ли таких? Зато о вредителях тоже достаточно наслышаны.

И где произойдет вред? На котором конце? И на ком он отстукнется? И без того горя и бедствий слишком достаточно. Вот из некоторых освобожденных мест нет вестей, а уж, наверно, написали, если бы могли. Значит — нельзя. И так вынимаешь из посылок все, что кому-то повредить может. В конце концов, остаются какие-то сухие листья. Да и не подымается рука писать о личных чувствах, когда знаешь, что какие-то неведомые люди будут хохотать и глумиться.

А друзья думают: неужели иссохли и не найдут прежнего задушевного слова? Но ведь душа-то на перекрестке не откроется. Может зарождаться отчужденность, а такие прорехи нелегко заштопать.

Свобода, демократия, справедливость возвещаются. Пусть они не превратятся в те три слова, еще видные на фронтонах французских зданий. "Свобода, равенство, братство" — чего лучше! А в результате известный ученый-старец сходит с ума в Париже от пыток. Его пытали наследники Гете и Шиллера, но пытали перед ликом народа Франции! Ужас! Любопытное дело о нас хранится в архиве здешних начальников — лишь бы его не уничтожили — уж очень показательно!

3 мая 1945 г.

Публикуется впервые

Германия кончена. Много сообщалось об ограблении немцами художественных сокровищ и книгохранилищ. Где все это? Говорят, вероятно, в подземельях. Где же такие хранилища? Ведь в них должны быть запрятаны не только награбленные сокровища, но и содержание немецких музеев, которым грабители должны расплатиться за все убытки, ими причиненные.

О судьбе культурных ценностей ни радио, ни газеты пока не сообщали, а это предмет величайшего внимания. Минули времена, когда Культура и творения народного гения оставались в пренебрежении. Но если о судьбах красоты и науки не сообщается — значит, эти клады еще не найдены.

Не слышно, чтобы на конференции толковали о судьбах народных достояний. Даже если клады еще не найдены, то их нужно искать и, не теряя времени, выяснить этот великого значения вопрос. Пусть народы скорей услышат о судьбах их творческих достижений.

У нас собраны кой-какие выписки об увезенных немцами сокровищах. Выходит, что грабеж был чудовищный. Даже крупные размерами произведения были вывезены. По каталогам можно установить, что именно исчезло. Целые комиссии занимаются такими подсчетами. И настало уже время грозно потребовать возврата и восстановления.

Чем громче будет сказана забота о народном достоянии, тем воспитательнее это будет для народов. Нельзя удовлетвориться мыслью, что народное сознание уже сдвинулось. Кое-где есть продвижение, но массы еще готовы и на вандализм. Народы справедливо возмущаются немецкими вандализмами, но и сами еще в недалеком прошлом не прочь были принять участие в разрушениях.

Что было, то было, но не должно быть в будущем. Да, да, чаще напоминайте о священном народном достоянии. Напоминайте о любви к Родине, сложившей неповторимые сокровища. Напоминайте о Культуре, ведущей человечество к преуспеяниям.

7 мая 1945 г.

"Прометей", NS 8, 1971

Итак, война в Европе кончена. Гитлер и Муссолини ушли. Уже нет Рузвельта. Во всей жизни почувствуется пропасть, и ее нужно спешно заполнить. Сделать это можно лишь Культурою. Мир через Культуру. Но велики должны быть усилия народов, чтобы ненависть заменить строительством, творчеством. Уже шесть лет царила ненависть. Ее поощряли, воспитывали. Как бы целый школьный возраст воспитался на человеконенавистничестве. Экое длинное, поганое слово! Какие просветительные усилия должны быть напряжены, чтобы излечить застарелые язвы! И откуда собрать дружины культурных деятелей, чтобы преодолеть заразные психические эпидемии? Опасны психические заразы. Их не излечить наркотиками. И захотят ли явные и скрытые ненавистники перековать мечи злобы на плуги просвещения? Всякая жестокость уже есть признак дикости. Люди нагляделись на всевозможные акты жестокости, свирепости, и много заботы потребуется, чтобы вернуть их сознание к Культуре. Приказом не помочь. Пресловутыми "Днями Культуры" не пособить. Тут уже не одинокие дни, а все часы должны быть окультурены. Помоги, школьный учитель! Помоги, учительница — сестра милосердия! Одна надежда на женское чуткое сердце. И на Руси столько героинь проявилось.