Гайра Веселая - Судьба и книги Артема Веселого

[…] Как далекие, глухие раскаты грома, доносились до Репьевки вести о происходящей где-то титанической борьбе. Первые вести привезли односельчане, ездившие в уездный город с хлебом. Слышно было, что где-то идут чехословаки, и в некоторых местах рушится власть большевиков, власть, стоящая за бедный народ. В следующее воскресенье в соседнем селе Спасском поп в проповеди более подробно растолковал происходящие события, после был отслужен молебен, и поп с дьячком со слезами на глазах молили Бога о даровании победы над большевиками.

В этот же день зажиточные мужики ликовали и на сходке грозили расправиться со всеми большевиками-односельчанами, а таковых было немало.

Выступать против Советов открыто кулаки еще боялись и говорили:

— Нам все равно, властвуй хоть Миколай, хоть Ермолай, только порядок давай.

Весть о разгоне в некоторых местах рабоче-крестьянского правительства была для репьевских бедняков неожиданной, а потому они в первое время растерялись и не знали, что делать.

Через три дня через деревню прокатился разбитый отряд красных и скрылся в степи.

Вслед за ним, как стая кровожадных волков, промчалась сотня казаков, к которым особенного доверия деревня не питала еще с пятого и шестого годов, когда эти же казаки приезжали на усмирение и секли мужиков нагайками.

Прошла еще неделя. В Репьевку приезжал конный отряд вооруженных людей, арестовал председателя Совета фронтовика Павла Лопухова и уехал.

В деревне наступило относительное спокойствие Крестьяне горячо взялись за косьбу. Время не ждало… 19

В феврале 1919 года Самарский губком отозвал Кочкурова на партийную работу в Самару. Это решение вызвало протест президиума Мелекесского комитета партии: «Просим сообщить, по каким причинам отзывается вами Кочкуров. Здешняя организация не освобождала его от должности редактора. Останавливается выход газеты» 20 .

Николай Кочкуров вернулся в Мелекесс и некоторое время продолжал редактировать «Знамя коммунизма». Всего он выпустил 19 номеров.

В начале марта 1919 года в Поволжье начались крестьянские волнения. Три дня спустя Мелекесский уезд и город Ставрополь Самарской губернии были объявлены на осадном положении. Под Мелекессом и Сенгилеем появились красноармейские части, присланные из Симбирска. Мятежники были разгромлены.

Николай Кочкуров отправляется в районы, где недавно действовали восставшие. Расспросив участников разгрома мятежников и свидетелей, он пишет очерк «Мятеж в Ставропольском районе» и статью «К ликвидации Ставропольского мятежа» 21 .

События, связанные с крестьянским восстанием, найдут отражение в его повести «Страна родная».

В конце марта Николая Кочкурова назначают редактором вновь созданной вечерней газеты губкома и губисполкома Самары «Красный листок».

Первый номер «Красного листка» вышел 16 апреля.

Главная тема очерков, статей и заметок «Красного листка» — борьба на восточном фронте 22 .

Статьей «Год назад под Липягами» Николай Кочкуров отметил годовщину «чехословацкого нашествия».

Продолжая начатую в «Знамени коммунизма» борьбу с «примазавшимися к советской власти», Кочкуров публикует очерк «Подвиги советских работников и коммунистов в провинции», в котором указывает на опасность перерождения отдельных членов партии:

Рабочий или крестьянин, всю жизнь работавший на капитал, теперь вдруг попадает к власти и у него является стремление пожить «на широкую ногу» — хлебнуть из чаши наслаждений…

Долой привилегии! Долой мещанский коммунизм!

Все коммунисты, все советские работники должны встать на одну доску со всей беднотой города и деревни. Должны вместе с трудящимися массами делить радость и горе, нести тяготы и лишения, вызванные хозяйственной разрухой. Только тогда можно надеяться, что среди населения увеличится слой, сочувствующих Советской власти 23 .

Летом 1919 года Николай Кочкуров ушел добровольцем на деникинский фронт.

На фронте я все время был рядовым бойцом — сперва в Красной гвардии, потом в Красной армии — и никаких особых подвигов не совершил. Сообразуясь с обстановкой, временами приходилось менять винтовку на перо журналиста, или вести низовую партийную работу 1 .

«Осенью девятнадцатого Самарский коммунистический батальон, в котором служил Кочкуров получил направление в Тульскую губернию, — пишет журналист С. Норильский. — В грязной изодранной шинели, с незажившими боевыми ранами вступил крепкий волжанин на улицы старинного города Ефремова [6]. И тут же к штыку приравнял перо: в уездном печатном листке „Красный вестник“ (вскоре переименованном в „Красного пахаря“) Кочкуров стал его вторым редактором» 2 .

Ефремовский уезд — самый большой в губернии. Кочкуров как редактор и агитатор ездит по селам, собирает материалы для газеты, разъясняет крестьянам необходимость держать связь с газетой, их право «писать о дурных поступках коммунистов и советских работников». Кочкуров публикует заметки о международном положении («К мирным переговорам»), ведет критический раздел «Красные стрелы», рубрику «Пролетариат и искусство».

Из Ефремова способного агитатора партийная организация перебросила в губернский центр в главную тульскую газету — «Коммунар». Назначили членом редколлегии В каждом номере шли его материалы. За несколько месяцев работы — десятки публицистических статей, очерков, рассказов, фельетонов, басен 3 .

В литературном отделе ежемесячного журнала «Пролетарское строительство» Кочкуров публикует несколько рассказов и очерков («Молодой полк», «Расстрел», «Погожий день», «Мятеж»).

«Мятеж» имеет подзаголовок «Деревенский рассказ».

По рыжему, глинистому бугру разметалось село Покровское. В былое время по воскресным дням и престольным праздникам сюда съезжались со всех окружных деревень, собирались большие торжища. По пыльным, степным дорогам за много десятков верст со скрипом тянулись тяжелые возы, груженые льном, пенькой, кожами, глиняной и расписной деревянной посудой, ободьями, колесами, дугами, дегтем и другими нужными в хозяйстве предметами.

По целым неделям над селом стоял шум и гам празднично настроенной толпы. Бабы, девки и ребятишки ходили по лавкам с галантерейным и красным товаром. Рядились, спорили, делая разочарованный вид, уходили от прилавка и опять возвращались, пробовали на зуб добротность ситца или кумача, перешучивались и переругивались со словоохотливыми торговцами, которые щедро сыпали и направо и налево порой остроумные прибаутки. Бабы и девки, ржа во все горло, скалили зубы, грызли орехи и семечки, плевали на все стороны и шли на карусель кататься или смотреть на длинноносого Петрушку и помирали со смеху, немало дивились хитроумным проделкам фокусника, который рвал железные цепи и разбивал о свою голову кирпичи. За пятачок пробовали счастья и тянули билеты, по которому, по словам продавца, мог попасть самовар, золотое кольцо, карты и другие ценные вещи. […]