Петр Дейниченко - Империя. От Екатерины II до Сталина

Монастырские земли давно вызывали беспокойство властей. Еще при Елизавете происходили постоянные волнения монастырских крестьян. Чтобы как-то справиться с ситуацией, при Петре III эти земли были переданы в светское управление. Но тогда возмутились церковные власти. Екатерина успокоила их, вернув им имения, но это вызвало еще большее возмущение крестьян. В 1762 году «в явном возмущении» было около 150 тысяч монастырских и помещичьих крестьян, тогда же бунтовало около 50 тысяч крестьян горнозаводских. Опять понадобилось вмешательство военных отрядов и даже артиллерии. Поэтому через год Екатерина вновь учредила комиссию по церковным имениям. Против нее резко выступил митрополит ростовский Арсений Мацеевич, пользовавшийся в свое время покровительством Елизаветы, – человек неуживчивый и жестокий. Он потребовал у Синода немедленно возвратить отобранные церковные владения. Послание его было настолько резким, что Синод, восприняв его как оскорбление ее величества, передал дело на рассмотрение Екатерине. Она не проявила обычного снисхождения, и Арсения лишили сана и сослали в отдаленный монастырь. Церковные владения перевели в ведение Коллегии экономии, которая должна была теперь вести все церковное хозяйство. Это же ведомство содержало инвалидные дома. Президентом коллегии был назначен совершенно светский человек, князь Борис Куракин.

Екатерина II законодательница. Скульптор Ф. Шубин. 1783-1790 гг.

С 1765 года Екатерина начала писать свой «Наказ» – рекомендации комиссии по выработке Нового Уложения. Необходимость в новом законодательстве назрела давно. В 1754 году Елизавета (по предложению Петра Шувалова) уже повелела сочинить «ясные законы», но дело с места так и не сдвинулось. Такие же попытки предпринимала Анна Иоанновна, а до нее – Петр I. Екатерина твердо решила довести дело до конца.

В 1767 году в Москву собрались депутаты от всех сословий (за исключением крепостных крестьян и духовенства) с тем, чтобы начать выработку Нового Уложения. Екатерининский «Наказ» стал руководством. Большую часть его статей Екатерина заимствовала из книги Монтескье «Дух законов» и трактата итальянского юриста Беккариа «О преступлениях и наказаниях». Краеугольным камнем государства, по мысли Екатерины, оставалось самодержавие, но все остальное было настолько ново и непривычно, что многих этот документ попросту испугал. А ведь Екатерина опубликовала «Наказ» лишь после обсуждения со своими приближенными, которые переделали или сократили совсем больше половины написанного императрицей.

Что же так потрясло русских людей второй половины XVIII столетия?

Вот основные положения «Наказа».

Все граждане равны перед законом. Они вправе не только делать то, что законы дозволяют, но и все, что законом не запрещено. Законом следует запрещать лишь то, что может принести вред отдельной личности или обществу. Частое употребление казней не исправляет людей. Слова не вменяются в преступление, если не соединены с действиями. Пытка – установление, противное здравому рассудку. «А ежели найдется страна, где люди инако не воздерживаются от пороков, как только суровыми казнями, опять ведайте, что сие проистекает от насильства правления». Дозволение верить «по своему закону» смягчает сердца, а в Российской империи веротерпимость необходима уже потому, что ее подданные исповедывают разную веру

Екатерине, однако, пришлось отказаться от всяких упоминаний о необходимости освободить крестьян из крепостного состояния, хотя она считала рабство противным христианской религии и справедливости. В «Наказе» она вынуждена была признать, что «не должно вдруг и через узаконение делать великого числа освобожденных».

Депутаты, собравшиеся в Москву для работы над Новым Уложением, показали Екатерине, что Россия куда дальше отстоит от новейших европейских идей, чем она думала. 564 человека, среди которых были чиновники, купцы, казаки, «пахотные солдаты» и инородцы, не были представителями русского общества, потому что общества в тогдашней России не было. Каждое сословие пеклось только о своих интересах. Благо народа они понимали только как свое собственное, государственные интересы – как интересы государыни. Каждое сословие требовало себе исключительных привилегий за счет других и не желало нести никакой ответственности. Дворяне ратовали за отмену пыток, но исключительно для своего сословия, купцы требовали запретить дворянам и крестьянам участвовать в торговле, все (за исключением дворян, уже получивших такую привилегию) желали не служить и не платить податей, и все требовали рабов – против крепостной зависимости высказались лишь отдельные депутаты. Ясно, что никакого Уложения создать так и не удалось, и в 1768 году комиссия по его выработке была распущена под предлогом начавшейся войны с Турцией.

Надо сказать, что в практической деятельности Екатерина далеко отступала от своих высоких идеалов. Она знала, что обязана своей властью русскому дворянству, и понимала: лучший способ завоевать его любовь – это раздавать поместья, деньги и привилегии. Только при восшествии на престол она пожаловала главным своим сподвижникам 18 тысяч душ. Всего в правление Екатерины из казенных и дворцовых имений было роздано около миллиона душ. В 1765 году (работая над «Наказом») она разрешила помещикам ссылать крестьян в Сибирь без суда «по продерзостному состоянию» (подтвердив указ Елизаветы 1760 года), а в 1767 году, получив во время путешествия по Волге около 600 челобитных от крестьян с жалобами на помещиков, приказала вернуть их без рассмотрения; позже был выпущен специальный указ, запрещавший крестьянам подавать императрице жалобы на помещиков. К моменту восшествия Екатерины на престол на Украине еще существовало право свободного перехода крестьян, но уже в 1763 году она резко ограничила его, а через 20 лет отменила вовсе.

Крестьяне ожидали, что вслед за Манифестом о вольности дворянства свободу получат и они. «Наказ» Екатерины еще более подогрел их надежды. Способствовали этому и терпимая политика правительства по отношению к раскольникам, и перевод монастырских крестьян на положение государственных (последнее, впрочем, позволяло свободно жаловать их кому угодно). Но изменений в жизни крестьян так и не наступало. Напротив, к началу работы комиссии по выработке Уложения крепостные вопреки всем законам негласно признавались рабами – хотя еще при Петре I крепостные могли брать казенные подряды. В середине XVIII века социальная разница между помещиками и крепостными была так велика, что один из человеколюбивых депутатов комиссии выразил желание принять закон, по которому можно было бы судить помещика, убившего крестьянина. Оказалось, что такой закон давно существовал и даже применялся: по Уложению 1645 года помещика-убийцу следовало казнить, а семье убитого возместить ущерб из имущества убийцы. Но об этом успели забыть.

Читать дальше