Лев Лурье - Хищницы

Гражданский истец отмечал: «Нравственный ущерб В. И. Ковалевскому нанесен очень большой, так как в обществе, большинство которого не разбирается, да и не может разбираться в юридических тонкостях, создается мнение, что он ложно обвинил Шабельскую. С этой стороны для Ковалевского, вовсе не желавшего наказания госпожи Шабельской и заявившего через меня об этом на суде, ответ присяжных заседателей о недоказанности подлога – сильный удар».

После напутствия председателя присяжным заседателям вручили вопросный лист. На их решение представлено было 93 вопроса, распадавшихся на два отдела. Одни вопросы касались того, доказано ли, что опороченные документы написаны не Ковалевским, а подделаны, а другие – о виновности Шабельской. В 10 часов вечера присяжные заседатели удалились в совещательную комнату.

Подсудимая Шабельская истово крестится.

В 12 часов 35 минут раздался звонок, возвещавший о состоявшемся решении. Присяжные заседатели на первый отдел вопросов ответили: «нет, не доказано», а на второй – «нет, не виновна». Суд объявил Елизавету Шабельскую оправданной. Публика встретила приговор овацией. Пьеса о том, как коррумпированный чиновник травит свою многолетнюю любовницу, удалась. Елизавета Александровна наконец-то добилась триумфального успеха.

Из зала суда Шабельская вышла замужней дамой. С доктором Алексеем Борком они тихо обвенчались во время процесса. Победив одного врага, супруги сразу принялись за другого.

Из письма Шабельской к Суворину: «Теперь, когда мое имя омыто приговором присяжных, я уже не должна более скрываться, и могу принять активное участие в сопротивлении красному тиранству, от которого стонет вся Россия».

Будучи журналисткой и актрисой, Елизавета Шабельская чувствовала, что нужно читателям и зрителям. Особенно таким, кто может заплатить. На свободном рынке шансов у нее не было, это показали и «Петербургский театр», и газета «Народ». К тому же история с векселями, несмотря на оправдание по суду, серьезно подорвала ее и так не блестящую репутацию. Значит, надо искать поддержки в «сферах», у государства.

Шел 1905 год, и монархия нуждалась в защитниках, не в последнюю очередь – в идеологах и публицистах. На стороне врагов режима были и Лев Толстой, и Максим Горький, и Леонид Андреев, и Александр Куприн. Имея таких противников, казна готова была платить практически любому, кто занимал сторону существующего порядка. А особенно тем, кто мог убедительно показать: самодержавие – единственно возможный для России политический строй; те же, кто выступают против него, – участники заговора против русского народа.

Отныне для Шабельской существует только одна цель – борьба с революцией и мировым жидовством. Елизавета Александровна забывает театр, любовные интриги, романы. Недаром она теперь не «восхитительная дама», «эффектная актриса», а только – «старуха». Это была ее жертва. Всю жизнь Шабельской везде чудились заговоры – даже в личной жизни. В политический заговор Елизавета Александровна поверила так же крепко, как в Бога.

В июле 1905 года в министерство императорского двора доставили анонимное письмо. Письмо было адресовано лично Государю Императору и подписано – «верноподданная старуха». В департаменте полиции личность автора установили быстро. Письмо императору написала Елизавета Александровна Шабельская. Она все еще находилась под следствием, еще не была оправдана, но это не помешало ей послать Николаю II советы по спасению России: «Государь, страшное слово “Царь жида испугался” не должно быть произнесено в России… Ты это понимаешь, конечно… Государь, простишь ли Ты глупой старухе, что она осмеливается Тебе советовать? – Мне кажется, что можно попробовать страшную строгость с жидами…»

Арестантка Шабельская писала царю, что у нее есть тайный канал с Германией (естественно, имеется в виду Максимилиан Гарден), по которому ей сообщили о планах русских террористов и, как выражается Шабельская, «жидовского бунта». «Предполагаю, кто пишет: мужчина, немец, верней жид, русский по рождению, член семьи, раскинувшейся по 4 государствам, в каждом с разной фамилией. Сам он – очень умный и очень талантливый журналист, обязанный мне всем чем может и не должен быть обязанным мужчина женщине… Руководит им отчасти желание расплатиться со мной, принося пользу тому, что мне единственно дорого – Родине и Царю, отчасти роковое отвращение от жидовско-масонских средств, снедающее многих членов этого адского общества».

Ну и, конечно, в письме содержался донос на ненавистного Владимира Ковалевского. «Большую услугу оказали социалистам ваши фабричные инспектора с г. Ланговым во главе. Школа Ковалевского дает плоды… Они не хотели верить политической агитации и чуть не допустили Цареубийства…. Знаешь Ты, например, благодаря чему Степняк – убийца моего бедного друга Мезенцова ( шеф жандармов, убитый в 1878 году народником Сергеем Кравчинским (Степняком). – Л. Л.) – удрал за границу под носом полиции? – Он сам это рассказывал при мне: благодаря паспорту, данному ему чиновником, начальником отделения министерства финансов Ковалевским. Что Ты на это скажешь? – Хороши чиновники? – Хорошо присягу помнят?»

Письмо, конечно, не дошло до царя, но его внимательно прочли в департаменте полиции. Все грехи Шабельской – алкоголизм, наркомания, изготовление поддельных векселей – были давно известны циничным жандармам. Но они знали и другое: Елизавета Александровна – женщина трудолюбивая, с житейским опытом. Судьба загнала ее в угол. С ней можно и нужно работать.

А главное, ее муж Алексей Борк имел вполне объяснимые причины ненавидеть самодержавие. Оба его брата пали жертвами крамолы. 16 декабря 1905 года террористы из Польской социалистической партии застрелили комиссара по крестьянским делам Радомской губернии (русская Польша) Владимира Борка.

Штабс-капитан крепостной артиллерии поручик Николай Борк, отстреливаясь от мятежников в Свеаборге 18 июля 1906 года, ранил четверых из нападавших, и, не имея больше патронов, застрелился на глазах жены и малолетней дочери.

Еще в 1904 году Алексей Борк стал «первым старшиной» «Братства свободы и порядка» – небольшой петербургской монархической организации. Программа братства – «Россия для русских, а не для людей, чуждых нам по вере и крови».

Однако наибольшую активность Борк проявил в рядах «Союза русского народа» (СРН), созданного в самом конце 1905 года. Он был одним из учредителей Союза, сотрудником газеты «Русское знамя», председателем рабочего Путиловского отдела СРН, членом Главного совета.

В газетах появилась заметка: «Вышли на борьбу 2 доктора, 6 купцов, 2–3 старухи-писательницы, да десяток-другой простого русского народа».